В санатории была
 Там меня обидели
 Всех девчат в кусты водили
 А меня не видели.

 А мне милый изменил
 На четыре месяца.
 А я ему изменила
 Он хотел повеситься.

В гробу лежать и скучно и темно
Но есть и плюс - соседи не тревожат
И не суются полуистлевшей рожей
В мое полуистлевшее дерьмо.

Дядя взял кусок веревки,
Встал на папин табурет,
Петлю сделал очень ловко-
Вот уже повис, кроссовки
Соскользнули на паркет...
Дяди больше нет.

Вот пришли другие дяди-
Втихомолку косят взглядом,
Ухмыляются воровски
И хотят его кроссовки
Стырить безо всяких слов.
Ведь зачем они ему?

Вот пришли три старых дамы-
Во всю глотку повопили,
Слезы горькие пролили,
Но завидев чемоданы,
Ноги быстро им пришили.
Семимильными шагами вслед за ними ушагали...

Вот примчались санитары,
Разложили тары-бары,
Развернули бары-тары
И умчались в будней пыли-
Недоели, недопили,
Незабрали, позабыли.
Нафиг нужен ентот труп?

Вот пришел тот самый папа
И сказал: Ну что за дядя!
Неприлично так заляпал весь пейзаж и интерьер!
Папа снял большую шляпу,
Поднатужился и крякнув
Снял его да и засунул прямо в назашифонер.

До сих пор он там пылится,
Позабыт и позаброшен.
Хоть не может сматериться,
Все же есть одно хорошее,
Что судьбой не одинок.

Я вывел одно непреложно
Из жизни своей половой:
Бороться за женщину можно,
Но только не с нею самой...

Проголосовало 51 человек(а)