Иртеньев Игорь, где твои стихи?
Мы их не слышали уже неделю
Еще чуть чуть и сдохнем от тоски
Итак уже порядком обалдели

Рубил ты правду горячо, с плеча
Не раз встречалась рифма в правде той
И нам порой казалось сволочам
А дружит ли Иртеньев с головой?

Надеюсь понял ты, что мы
В твоих стихах найдем спасение
Как солнце ясное из тьмы
Ну все до встречи в воскресение.

Нам не дано с тобой понять,
Чему так радуется ветер.
Все потому что мы опять
Сидим весь вечер в Интернете.

Я проигрыш знал и победу
     На фронте любовных интриг.
     Курсистку одну, непоседу,
     Я там где не надо постриг.

     Звучит до сих пор ее крик:
     "Пожалуйста, там не стригите!"
     В ушах. Ничего, я привык,
     И взмах моей бритвы стремительн.

     Жестокий, как смерть, победитель
     Курчавых девичьих волос
     Вступаю в свою я обитель,
     Где сыро от девичьих слез.

     Победа! Еще один локон!
     Скрывал очень милый лобок он!

Неосмотрительны порою
     Бывают нынче упыри -
     Вот, подползает - посмотри -
     Сейчас сачком его накрою.

     Их там, за Лысою горою,
     Как соберется сотни три,
     Сосут до утренней зари,
     Усевшись в холодке по трое.

     В моей коллекции уже
     Висят в растворе формалина
     Штук пять. Держу их в гараже...

     И, р-раз! Попался! Где ведро?
     Шестой!  Смотри - красивый, синий...
     Ты что здесь делаешь, Петро?!

Книга Жалоб пуста.  Предложений не слышно.
     Вероятно у всех на работе завал.
     Ты один на холодных ступенях сидишь, но
     Чем заняться не знаешь. Кричать "Харе Кришна"
     Надоело.  Хоть кто-нибудь в гости б позвал...

     Вон в далекой Москве собираются ныне
     Те, кому виртуальный наскучил уют,
     Посетить запыленные наши святыни,
     Убежать на денек из культурной пустыни
     В уголок, где за рубль чашку кофе дают.

     Но не станем грустить. Жизнь - она полосата,
     За дождями и ветром придет и тепло,
     Мы вернемся в сонетник, как белки в дупло,
     Вспоминая леса, где резвились когда-то...

Испокону веков на Майорке
     Проживал одноглазый майор.
     Никогда не бывал он в Нью-Йорке,
     Чем свой сильно сужал кругозор.

     Эх Майорка, родная Майорка!
     Нам, татарам - что спирт, что касторка.

     Но однажды майор одноглазый
     Выпил водки и, взявши билет
     На Нью-Йорк, и, по трапу залазя,
     Наступил мужику на штиблет.

     Эх, Майорка, бухая Майорка!
     Как катился он с трапа под горку!

     А в Нью Йорке его дожидались
     Одноногий старпом и  капрал,
     На грудях их сияли медали,
     "Варшавянку" оркестр играл.

     Эх, катись-ка ты к черту, Майорка!
     Надо выпить еще полведерка!

Отмечая взятие Казани,
     Грозный подозвал к себе Малюту
     И шепнул  на yхо пo-секретy:"
     Говорят, в подвалах "Мукузани"
     Продают, но только за валюту.
     А валюты, сам ведь знаешь, нету".

     "Знаешь, царь, - ответствовал опричник -
     Если ты прикажешь, мы с дружиной
     Вздернем враз откупщика на дыбу
     И остатки сунем за наличник!"
     "Что ж, за дело, одарю полтиной, -
     Третий раз негоже за спасибо."

     Да велите Курбского позвать,
     Пусть канает в спальню, греть кровать.

В заснеженной тайге затерян был геолог,
     Без карты, без машины, без зонта, без пласча.
     Палатку замело. Январский день не долог.
     И вот спустилась ночь. Геолог, трепеща

     Свой палаточки завязывает полог,
     Хлебает спирт и курит "Цамел" натощак
     И сочиняет сам себе уже некролог
     Но голос внутренний сказал ему: "Ништяк!

     Пока ты жив, не уставай за жизнь бороться!
     Давай-ка, спой, чувак, про солнышко лесное,
     А "все кончается" -- оставим на потом"

     И он запел своим простуженным баском,
     Повесел и разом выпил все спиртное.
     И выжил... Такова судьба первопроходца.

Кузьма Данилыч Дьяков
     Был родом из маньяков
     Он как-то с переляку,
     Убил свою собаку.

     Копая ей могилу,
     Кузьма нашел мобилу.
     Мобила позвонила-
     Собака глаз открыла.

     Кузьма сказал: "Однако,
     Давай, молчи, не вякай,
     А то присыплю шлаком".

     Кузьма достал зубило
     И тут его стошнило.
     Да, водка - это сила!

Как в соседнем гастрономе
     Продавали колбасу
     И девчоночку-красу
     За прилавком, всю в истоме,
     Словно твой тирамису,
     Грузчик Джо желал. Но кроме,
     Растворяя водку в роме
     Ковырял еще в носу.
     Ах, летальная ошибка!
     Продавщица на минутку
     Отвернулась от прилавка.
     Джо смутился не на шутку,
     Так уж он смутился шибко,
     Что скончался. Подпись: Кафка.

Где вы теперь, кто вам плечи, запястья и пальцы целует,
     Нежные глупости шепчет и кольца златые приносит,
     И по ночам про различные дивности сказки толкует,
     Не утомляя напрасно и не задавая вопросов.

     Скучно без вас, мелкий дождик полощет увядшую клумбу,
     Некому новый сонет прочитать или басню поведать
     Спеть по-испански "Кармен" и сплясать португальскую румбу,
     Чистого спирта глотнуть, малосольный огурчик отведать.

     Как вы могли отказаться от дружбы, пророки Карнеги,
     Чтившие Кафку и прочих писателей сумрачных дней?
     Где вы, любители неги, друзья и подруги, коллеги?
     Кто со щитом, на щите, на плакате, в земле, на коне?

     Тихо. Ни зги. Ни шагов, ни посылок, ни авиаписем...
     Голый стою перед зеркалом, горечь во взоре нарциссьем.

Путин, Зюганов и сам Жириновский
     Были замечены пьяными в доску
     Одновременно, но в разных местах:
     В башне Кремля, в мавзолее, в кустах -
     Страшного прошлого, мля, отголоски.

     Было замечено также народом:
     В полночь плясали они хороводом
     И не гнушались любовных утех,
     Одновременно и вместе, при всех -
     Кончилось все, как обычно, приводом.

     Да, щекотливая штука политика,
     Чуть оступись - сразу выйдешь в тираж,
     Чтоб быть политиком - нужен кураж:
     А ну как они вы подите спляшите-ка!

Разлагается тело. Бессмертна душа.
     Состоит ли она из различных молекул
     Или, может быть, элементарных частиц?
     Не известно науке о том ни шиша,
     Не положено, видимо, знать человеку.
     Злобно небо глядит из-под белых ресниц.

     Тает мартовский снег. Остается вода.
     Утекает в моря по раздувшимся рекам,
     По бесчисленным лужам безвольно лежит
     И томится в болотах. Молчат города
     На пути от варягов к, естественно, грекам.
     Тихо дышит земля, от межи до межи.

     Развалилась держава, но вечен обычай
     Про бессмертье души с голым задом талдычить.

В моей коммунальной квартире
     Стрельба постоянно, как в тире,
     Как в местном кружке ДОСААФ-
     Летают кастрюли и гири:
     Обратно "Commando" в эфире!
     Неважно кто прав, кто неправ.

     Казалось бы - люди как люди,
     Ну, что им в кухонной посуде?
     И вилку погнули зачем?
     А ночью сожрали мой студень...
     О, как же стал быт мой паскуден!
     Туды вас, поганцев, в качель!

     Сегодня, полночной порою
     Я газовый вентиль открою.

Алка - персоналка. Петр - суперкомпьютер.
Встретились однажды в глубине сетей.
Втюрились друг в дружку на второй минуте.
Зажили семьею. Завели детей.

Надо же, случилось как-то при ребуте:
Алка вдруг зависла. Просто, без затей
Что теперь поделать. Microsoft попутал.
Надо избавляться, на фиг, от НТей.

Плачут дома детки: Где же ты, мамаша?
Петр без телнета ходит, словно туча.
Выглядит, как будто вирус подхватил.

И соседка снизу, макинтошка Маша -
Хороша дисплеем, корпусом могуча -
Вырубила Алку. Петр ее простил.

Мне кажется время взбесилось немного,
Пространство, мне кажется, в точку сошлось
И, кажется, я подвернул себе ногу,
А руку сломать, увы, не удалось,
Но клетка грудная прозрачна насквозь-
Главврач говорит : "Никаких отклонений".
"А что же так больно?" - "А все от волнений,
Постельный режим и больничный покой -
Побольше покою, поменьше сомнений,
И ваши печали - как снимет рукой."

Но время все выше ползет, как изжога,
Оно и пространство ,мне кажется, врозь,
И это во мне разжигает тревогу,
А раньше ведь я был здоровый как лось:
Не только хотелось - порой и моглось;
И не было скуки, и не было лени,
И по вечерам не ломило колени,
А Время во сне улыбалось легко
В мелькании дат, новостей, поколений,
И тяготы дня - как снимало рукой.

"Что будет со мною?" спрошу я у Бога,
И Бог мне ответит, что так повелось -
Войти не решаясь, торчать у порога
Как путник потерянный, временный гость,
Пока меня Время в костлявую горсть
Не схватит, как кепочку - старенький Ленин
И в горло пространству швырнет на съеденье,
И я провалюсь далеко, глубоко,
Оставив печали, отбросив сомненья,
Которые тут же - как снимет рукой.

Пространство нальет себе чаю с вареньем,
И Муза мне скажет: Писать - дело геньев
И смерть пригрозит деревянной клюкой:
"Зачем ты писал это стихотворенье?"
И скомкает листик костлявой рукой.

Росла я в подмосковном городке,
Носила платье в розовый горошек,
Доила коз, играла в бильбоке,
Любила вшей вычесывать у кошек.

В один прекрасный день, часу в седьмом,
Меня окликнул статный иноземец.
С резною тростью, в парике седом,
Покатоягодичен и приземист.

Была я осторожна и скромна,
Округлоягодична и грудаста,
Но на дворе тогда была весна,
Не стала ждать я и решила: Баста!

Теперь я проживаю в Амстердаме,
Отвислоягодична, но с деньгами.

Неторопливо начнемте балладу о Мухе.
Муха по полю гуляла и доллар нашла.
Слышит -- бурчит у нее недвусмысленно в брюхе,
Может быть, доллар поможет поправить дела?
Есть в близлежащем райцентре один кафетерий,
Муху туда в час недобрый судьба привела...
Жуткое место! Обитель кровавых мистерий!
Вот и узнаем, осталась ли Муха цела.

Муха вошла и увидела сцену порнухи
Села за столик и робко салфетку взяла.
Грянул оркестр. Что-то хрупнуло в мухином ухе.
Крупные капельки пота стекали с чела.
Официантка в наряде раздетой Венеры
Вместо меню Цокотухе "Плэйбой" принесла.
Муха зарделась, фасеточным глазкам не веря.
(Вы догадались - она не осталась цела).

Томно вокруг извивались бесстыжие шлюхи,
Конферансье был наряжен исчадием зла,
Всем подавали бесплатно бидоны сивухи -
Муха так много ни разу еще не пила.
А за соседним столом были дикие звери.
Страшно рычали они, забивая козла.
Муха была на пределе сознанья потери
И перешла за предел, но осталась цела.

Тут-то раскрылись в глубинах сознания двери,
Мушья душа долгожданный покой обрела,
Мудрый читатель! Ты долларам в поле не веришь?
Бойся халявы - и психика будет цела.

Проголосовало 28 человек(а)