[Предыдущий анекдот] [Следующий анекдот]
24 февраля 2001 Дню защитника Отечества посвящается. Пока мы работали на ВМФ, наслушались уйму всяких баек. За возможную неточность терминологии прошу прощения. Дальний Восток. Контрольный выход в море. На борту адмирал, который все это и затеял. Я так понимаю, по тревоге вытащили всех, поставили по местам и вперед. Обычная суета, выполнение команд, громкая связь. Вроде все путем. И вдруг по громкой связи раздалось чье-то «@б твою мать». Адмирал возмущен, бардак и всякое такое. Приказывает командиру выяснить, кто посмел, и примерно наказать виновных. Легко сказать. Но, после секундного замешательства, командир объявляет по громкой: “Слушай в отсеках, доложить, кто сказал @б твою мать». И дальше начались доклады. «В первом отсеке @б твою мать не говорили, во втором отсеке @б твою мать не говорили», ну и так далее. Выслушав доклады, командир докладывает побагровевшему проверяющему: «Товарищ адмирал, на подводной лодке @б твою мать не говорили». Как говорится, какой вопрос. Ну и чтобы два раза не вставать, случай из личной жизни. В течении года я был известен в бригаде, как тот лейтенант, у которого во взводе служил рядовой Штейнберг. А Штейнберг был известен тем, что у него было 120 суток гауптвахты, из которых он отсидел ну, может быть, недели две. Проблема с гауптвахтой была в том, что располагалась она в Евпатории. Попадая в руки коменданта из северных и северо-западных степей, заключенные работали на строительстве военного санатория и питались в офицерской столовой, поскольку барышни повара, естественно, им благоволили. Проблема была не сдать бойца на гауптвахту, а забрать его оттуда. Так вот, меня вызвали с дежурства, в канцелярии уже собрались и командир, и замполит (а в отдельной роте это были старлеи, то есть, в общем-то, пацаны еще все), парочка прапорщиков и служащая советской армии Александра Васильевна, которой было лет 26, и старше нее был только старшина. Ну и стоял мой Штейнберг. Командир, фуражка на затылке, глубокие затяжки, произносит речь (речь прямая): «Ну как же ты, бл@дь, Штейнберг, как же ты, @б твою мать, мог прапорщика Реву, бл@дь, при Александре Васильевне, сука, на ху@ послать». Повторяю, Александра Васильевна здесь, в помещении. (При различии в географии, роде войск, возрасте и воинских званиях схема обеих историй одинакова). После чего я везу своего бойца на упомянутую выше гауптвахту. Дослуживал Штейнберг вместе с другим земляком из Ташкента до звонка, после которого командир уже не имел права его держать в армии. Держались ребята стоически, доделывали дембельский аккорд (кто не знает, это когда дают работу - выкопать что-нибудь, построить или отремонтировать - и когда сделаешь, отпускают домой), и понимали, что никакого аккорда, в общем-то, нет. Все равно раньше срока их не выпустят. Но финальный день все-таки пришел. Получают бойцы документы, уезжать на следующий день. Но пилить им до Ташкента суток несколько. И поэтому пришли они ко мне. В общем, попросили денег на самолет с обещанием сразу выслать. Уж не помню откуда, но об этом узнали сослуживцы. Комментарии были одинаковые. Козел я (в хорошем смысле этого слова) и денег никогда не увижу. Хэппи енд был достоин Голливуда. На утреннем разводе прямо перед строем подъезжает почтальонша на велосипеде и вручает мне деньги по телеграфному переводу в присутствии 30 свидетелей. Могла появиться через 10 минут, и эффект был бы совершенно другой. Но существует все-таки высшая справедливость. По количеству армейских историй, которые рассказываются на служебных посиделках после второй или третьей, мои коллеги сделали вывод, что кроме двух лейтенантских лет в моей жизни не было ничего. Но об этом может быть через год. Анекдот рассказал(a) bo
