МУХА
По столу шагает муха,
По земле идет весна.
Он, конечно же, старуха,
А, быть может, и она.
Он одета в теплый свитер,
Как турецкий, но теплей.
Он жужжит, как Болен Дитер,
Но быстрей и веселей.
Он идет, иская дружбы,
А за ним идет жена.
А, быть может, это муж был,
Если, правда, он - она.
Муха радостно топочет,
Уводя с собой детей.
Одного он только хочет:
Дружбы мухов и людей.
ОГЛАВЛЕНИЕ К МЕМУАРАМ - 1
Я сижу у окна, вспоминаю юность,
Улыбнусь порою, порой отплюнусь.
И. Бродский
Я всегда считал, будто жизнь превратна:
С корабля на бал, но потом обратно...
На дороге тень, а за ней дорога.
Хорошо везде, но народу много.
Я всегда учил про "не плюй в колодцы".
Разжигаешь пыл? А тушить придется...
На собачке цепь, на цепочке дама.
Хорошо везде, где есть ты и мама.
Я всегда мечтал о тепле насеста.
Если что-то брал - положи на место.
Небеса - живот, а луна - липома.
Хорошо везде и немножко дома.
Я всегда молчал, если видел осень,
А девятый вал - лишь один плюс восемь.
Океан всегда прерываем сушей.
Хорошо везде и все время лучше.
Я всегда хотел потрепаться с Буддой.
Если пил и ел - убери посуду.
Если соль - моря, если парус - судно.
Хорошо везде, а где плохо - трудно.
Я всегда сжигал за собою мостик.
Покидай вокзал, оставляя хвостик.
На дворе трава, а в полене ножик.
Хорошо везде, кое-где дороже.
Никогда не спал в ледяной пороше, -
Молодой нахал, но чуть-чуть хороший.
Иногда я жил, а живу я кучно.
Хорошо везде, но немного скучно.
Я всегда любил и все время сильно.
Открывая тыл, порастаешь былью.
Захотел вернуться - бросай монетку.
Хорошо везде, но слегка и редко...
* * *
ОГЛАВЛЕНИЕ К МЕМУАРАМ - 2
Разве должно было быть иначе?
Мы платили за всех, и не нужно сдачи...
И. Бродский
Мы жестки, как пол, и, как взятки, гладки,
Развиваем мир по спирали в матке,
Мы мешаем Вань - дурачков и Грозных,
Мы хотим сейчас, а чуть раньше - поздно.
Мы не любим драк, дураков и касты,
Чтоб нырнуть в стакан, надеваем ласты.
Потому что жить нам мешают стены
Представляем Землю большой ареной.
Улыбаем рот, обнажая десны,
Вырубая лес, не блуждаем в соснах,
Каждый вечер мы умываем руки,
Уважая двери, не любим люки.
Мы пускаем кровь, у нее нас много,
Мы живем с медведем в одной берлоге,
Мы не делим час на года и сутки,
Мы уйдем от всех, не сказав "Минутку..."
Создадим мы фирму и свяжем веник.
Что такое друг? У тебя нет денег?
Мы оплатим счет и уйдем надолго.
Мы заплатим все, не считая долгом.
Даже в картах мы поменяем масти,
Нам отлично жить, мы не рвемся к власти.
Мы сломаем меч, опуская в ножны,
Много раз живем, этот раз - безбожно.
Отольем свечу, не жалея воска,
На подсвечник - мир, а фитиль - из мозга.
Мы зажжем ее, возжелавши света,
Мы и так живем, на свече согреты.
Мы рожали детей: сыновей и дочек,
Удаляли аппендикс путем примочек,
Мы платили за всех: от Земли до Неба,
Мы платили за все... Помогите хлебом...
* * *
Циферблатят циферблаты
Аты-баты, аты-баты.
Тики-таки, тики-таки,
Циферблатятся во мраке.
Аты-баты...
Циферблаты - след в эпохе,
Ахи-охи, крики, вздохи,
Циферблаты - форма гриппа,
Цыпа-цыпа, цыпа-цыпа,
Ахи-охи...
Циферблаты - как дороги,
Ноги-руки, руки-ноги,
Механический рассудок,
Чудо-юдо, гадом буду,
Руки-ноги...
* * *
Вечером смутное море за берегом,
Не отвергая процесс уплотнения,
Кажется маленьким, миленьким сквериком,
Более-менее, более-менее.
Вечером в небе закат просыпается
И засыпает опять с намерением
Как-нибудь снова проснуться, исправиться,
Более-менее, более-менее.
Вечером облако любит испарину
От повелительного наклонения,
Так некто Женечка Танечку Ларину
Некогда баловал, более-менее.
Вечером облако хочет нарядное
Платьишко - серой луны поклонение,
Так получается строго фасадное
Более-менее общее мнение.
Вечером к звездам приходят Уныния,
Горести, Радости, Клятвы, Забвения.
Так из гостей образуется линия,
Только лишь линия, только лишь менее.
Вечером разные люди по улицам
Бродят за личной, банальною долею.
Кто-то различный различному молится,
Только лишь молится, только лишь более.
Что-то лишь более, как откровение,
Что-то лишь менее - это История.
Но в ежедневность вторгается "менее"
И из-за этого хочется более.
КОНЬ
Хорошо-то как,
И не холодно.
Только тихо так
Кто-то в бороду:
"Хороша весна
И заманчива,
Не пора ли нам
Поворачивать?.."
Колея ведет
Неприметливо,
Она знает ход
Незаметный, но
Рядом с тропами,
Между кручами...
Скажем: "Опаньки!
Да ведь лучше мы!!!"
Хоть мы знаем брод,
Да вода нам в рай...
Лишь скажи "вперед!" -
Только понукай...
Как летят ножи,
Как поводыри...
А "назад!" скажи -
Лишь оскал да хрип...
А тропа скользит
Между кручами,
Перезвон копыт
Стуком сучьим, и
Поворот кругом
Взглядом волчьим, но,
Не боись!.. Войдем
Неиспорченны...
Оставляет кнут
Свои борозды,
Если даже бьют -
Дело в скорости,
Перебьет хребет
С тихим клекотом:
Что себе возьмет,
Что - за хлопоты...
Кто-то здесь полег,
Может, сотнями,
Но мигает Бог
Поворотными:
Конокрадами
Опостылыми,
Жеребятами
Да кобылами...
Ты не бойся, бей:
Ну так, лягу я...
Ты ж тропой своей
На круги своя:
Может, водною,
Может, житною;
Только спой ты мне,
Расскажи ты мне:
Сколько падали,
Не замалчивай...
Да и надо ли
Поворачивать...
Столько радости
Предусмотрено,
Но мигает степь
Поворотными.
ПРИГЛАШЕНИЕ НА БАЛ
Розу желтую продену,
В знак утраты и измены,
В отворот петлиц.
Вы меня несите, черти,
В жутком вальсе, круговерти
Чьих-то тел и лиц
Там гуляет только нежить.
Стойка-ворот шею режет
Лучше палача.
Приглашенье, как награда,
Там огонь сегодня адов,
Не одна свеча...
Повяжу я галстук белый,
В знак, что помню ее тело,
И накину фрак.
Сим лукавый правит балом,
Значит вальс идет сначала,
Но уже не так.
И запонки в три карата,
Ювелир у них - Расплата,
На запонках львы.
Львы и золота багрянец...
Кто-то просит белый танец,
Но уже не Вы...
Завернусь поглубже в шубу,
Мехом жесткую, как губы,
Не возьму калош.
Что-то дьявольское манит:
"Вы свободны?" - "Нет, я занят",
Что, конечно, ложь...
Среди дам стоит Хозяин,
Элегантен, чуть печален,
Лично Сатана.
Мрачен он, все тверже, суше:
Третий танец был нарушен
Криком каплуна.
Но сейчас он вновь спокоен,
Ведь оркестр опять настроен,
Петуха в бульон...
Роза желтая увяла.
И до следующего бала
Только день и сон.
КАРНАВАЛ
Ночь.
Сгущаются краски.
Появляются маски.
В окружившей планету ночной темноте
В масках тихо целуются те,
Кто себе б никогда не позволил без них
Проявления ласки.
Молча кто-то грустит
С нарисованной миной,
Разевая раскрашенный рот
До ушей.
Веселится под маской Пьеро.
Тихо спит Арлекино.
Под журчание сказки
Вдруг срываются маски
В душе.
В полночь громкие балы
Разрывают устало
Фейерверков огромные связки.
А потом все опять надевают маски,
Надоевшие им.
До следующего карнавала.
РОМАНС
На востоке у неба бледно-розовый кант.
Золотится рассветом серебро аксельбант.
Мы уходим отсюда навсегда, ну и пусть,
Наливайте, полковник, пусть забудется грусть.
За кормою кострами отплывающий Крым.
Он останется с нами вереницею зим.
Будет сложно забыть нам восемнадцатый год,
Наливайте, полковник, остальное не в счет.
Берега у Констанцы не споют "Веселись!"
На застиранном ранце незабытый девиз:
За Отечество, Веру и чуть-чуть за Царя,
Наливайте, полковник, мы прожили не зря.
Мы не бросим монетку, чтоб вернуться сюда,
Не играем в рулетку, ведь в патронах вода.
Не имея коней, мы не пьем "на коня".
Наливайте, полковник, начиная с меня.
Белый цвет - самый ясный, самый чистый окрас.
Кровь стекает по красным, попадая на нас.
Исчезает в тумане севастопольский дым.
Наливайте, полковник, мы уже не спешим.
Нам не встретиться, может, на российской земле,
Боже, юнкер, но кто же будет думать о ней?
Подыхают вороны на московских крестах.
Наливайте, полковник, моя рюмка пуста.
На востоке у неба бледно-розовый кант.
Золотится рассветом серебро аксельбант.
Мы увозим Россию на бортах кораблей.
Наливайте, полковник, наливайте смелей...
БАЗАРНЫЙ ДЕНЬ
В век достатка, в год избытка
У ларька толпа зевак.
Здесь товаром бодро, прытко
Торговал один чудак.
"Продаю слезу мужскую! Налетай!
Пузырьки да баночки...
Эй, пузатый, ты считай
Денежки в портяночке..."
Здесь на банках, как в аптеке,
Надписи наведены:
Здесь славяне, там узбеки,
Персы, римляне, ацтеки...
Слезы все разделены.
И разбиты с целью сбыта
Слезы с щек мужских.
По прощенным и забитым,
По воздавшим и оббитым
Соль обид людских.
"Посмотри на банку эту.
Это ж чудо, раритет!
Здесь кипит слеза поэта
По любви пролитой летом,
А поэта больше нет..."
Вот еще есть пузырек
С чьей-то болью и бедою,
Здесь слезою дан зарок
Мстить за подлость и порок,
Парнем, ставшим сиротою.
"Есть слеза богатырей.
Не шучу, клянусь, тверезый!"
Исты были за друзей,
За сестер и матерей,
С потом смешанные слезы.
Здесь есть слезы покаянья
Всех святых и всех концессий.
Тут слеза их состраданья,
Боль за муки мирозданья,
Скорбь идущих в прах процессий.
Кто для зятя, кто соседу,
Кто просил посолоней,
И, смотря сквозь слезы к свету,
Раскупали горечь эту
Индивиды всех мастей.
Торговались, как собаки:
Всем нужна "как бирюза".
Ввечеру, почти во мраке,
Послужила темой драки,
Кажется, моя слеза.
В век достатка, в год избытка
У ларька толпа зевак.
Вместе с торгом кончил пытку,
Распродавший нас "за так".
Слезы проданы. Ставни хлопают.
Пузырьки да баночки.
Завтра снова заработают
Ларьки-прилавочки.
ОДЕССА. ТЕЩИН МОСТ
Грязно-серой, темной сеткой
Отгороженный залив.
Только чайки, словно клетку,
Разрушают этот миф
Грустным визгом; разукрашен
Под сусальное, как храм,
Порт, свяченный чем-то нашим,
Приуроченный не нам.
Между морем и причалом
Открывается маяк.
Удовольствованный малым,
Рассеченный вдвое флаг,
Откровенностью похожий
На покрытие долгов,
На перила, мост, и кожу
Офицерских сапогов.
Двадцать лампочек в излишке
Освещают этот путь
И вещают, как по книжке,
Только ты дошел, забудь.
Над Гаванным спуском тощим
Возвышается укор.
Этот мост был назван Тещин
И зовется до сих пор.
* * *
Для начала только мысли,
И играет джаз...
Тучи в воздухе зависли,
Но уже без нас.
Между largo и пюпитром
Тишина и шум,
Между мною и cogito
Только ergo sum.
Для тебя открыток давних
Отошел la fleur.
Среди лучших или равных
Я дурной пример.
А сейчас идет piano
Тихий, старый вальс.
Мне достаточно обмана
Пары карих глаз.
Жаль, что только именами:
Гершвин, Порги, Бесс...
Это чувство между нами.
Без тебя? Да, без...
А потом поставишь "Sunny",
В память о том дне.
Jazz нам в форточку играли,
А скорее мне...
* * *
В туче тонут купола
Одинокой церкви,
Все великие дела
Перед тучей меркнут.
Тучка прописью стиха
Закрывает звезды.
Туча шепчет: "Чепуха,
Все немножко просто..."
Между тучей и людьми
Вырастает купол.
Тучка шепчет мне: "Пойми,
Все немножко глупо..."
Саша С. Осташко, [email protected]
Письма в редакцию могут быть опубликованы на сайте. Если Ваше письмо не предназначено для публикации - пожалуйста, включите в текст письма предупреждение: "не для печати".
