главная страница
| ||
Назад, в Архивы На Главную страницу Салона
Выпуск 28
Интересно, почему зимой яблоки настолько вкуснее? Железа в них меньше, что ли?...
Очечки на носу поправил, втянул живот, расправил плечи и затянул песню о вселенской печали. Таким он мне и запомнился: несчастным, близоруким и высокопарным. Эх, Дима, Дима..┘ Три года прошло, а песня все та же┘. Все так же тепла ищешь, но других согреть не интересуешься. Только и осталось от тебя в коробке, что зубная щетка (почему?.. уже не вспомнить), да открытка со стихом:
- Невыносима лёгкость бытия, -
Так пела женщина на валуне зелёном,
Сияя ликом одухотворённым...
Я ей внимал, дыханье затая.
Какой Колпаковский стишок┘, с тоской, торжественно и об непонятном. Это даже не Лоханкин, а какая-то смесь Лоханкина с Изнуренковым: "Обратите внимание на мой ямб! Не правда ли, он пятистопен до чрезвычайности! Ах, ах, высокий класс!" Чуть было второй раз на ту же лабуду не клюнула.. Спасибо, Сережка вовремя вернулся, а не то опять бы околпаковилась┘. Сержик мой, блестящезубый!.. веселый пройдоха и пылкий воздыхатель,.. мечта каждой гимназистки┘. Весь будто выпорхнувший из Алискиного дневника времен нашей школьной дружбы┘. У этого хоть хватает такта, наплевав женщине в душу, не заглядывать ей в глаза с грустью и всепрощающим пониманием. С облегчением возвращаю в коробку зубную щетку и открытку, секунду колеблюсь, разглядывая брошку.. Ну уж нет, дудки! А ла гер, ком а ла гер; своими трофеями будем гордиться; надену сегодня же, когда с Сережей Новый Год пойду встречать┘. Прощайте, Дмитрий Викторович! Пусть антресоли будут Вам пухом┘.. Скоро придет Сергей, пора одеваться, вот только яблоко догрызу┘. Что год грядущий нам готовит?┘
Наташа
Из воспоминаний Сергея Агатова:
"Вот так новость - сплошные сестры!.. Оказывается, не только Таня - моя сводная сестра. Еще и Светлана Чекрыжина - тоже какая-то моя сестра. Дважды сводная. Есть ли такой термин?..
Нет, ну кто бы мог подумать? Эх, дядя Ваня, дядя Ваня, я ведь его хорошо знал, даже после развода его с Танькиной мамой, мамой Любой, он часто заглядывал. Когда я повзрослел достаточно, чтобы пить водку, он наливал мне стакан, и, крепкий старик, как мне тогда казалось - выпивал свою одним глотком, даже не морщась. Я, конечно, не пил...
Я часто находил его почетные грамоты - "Герою Соц. Труда... слесарю... И. М. Семенову...", "За перевыполнение плана... бригадиру... И.М. Семенову...", "За выдающиеся успехи... начальнику участка... И.М. Семенову", они валялись в самых неожиданных местах, порой - заложенные в какую-нибудь книжку, порой в ворохе старых, пожелтевших газет, перевязанных бечевкой, и неизвестно почему не сданных в макулатуру, одну я нашел даже внутри ламповой радиолы, кажется, она называлась "Юность", и сколько себя помню - никогда не работала, от старости. Так, предмет интерьера на тонких черных ножках. Я, лет 12, полез тогда внутрь в надежде оживить ее, но, конечно, ничего не добился...
Эх, Дядя Ваня, подумать только, что я узнал это только сейчас... Пятнадцать лет, как сказала Танька, пятнадцать лет, он регулярно, по понедельникам и пятницам, с шести до одиннадцати, повязывал на рукав красную повязку с надписью "ДНД" и уходил "бороться с хулиганским элементом", как он всегда говорил...
На правах сына друга семьи я часто бывал у них дома, и сам не раз видел, как мама Люба, когда он опаздывал на дежурство и не успевал поесть - торопливо совала ему в руки пакет с какими-нибудь пирожками-оладушками. Он сначала отказывался, шутил, что умрет не от голода, но в конце концов брал. И лицо его помню в эти моменты - такое сурово-отрешенное, как у Уходящего На Войну. А у Мамы Любы было лицо Жены, Провожающей Мужа на Фронт... Эх, Дядя Ваня... Кто бы мог подумать, что две его жены, одна законная, другая - нет, через пятнадцать лет встретятся однажды в одной очереди за колбасой, и, по извечной женской привычке, начнут обсуждать своих мужиков... и выяснят, что мужик-то один...
Не было никаких дежурств, не было никаких хулиганствующих элементов. Была другая семья, где у него росла Светка... Оказывается, они развелись тогда именно из-за этого, а не из-за того, что он храпел по ночам, как мне сказала мама Люба, когда я однажды обнаглел настолько, чтобы задать такой вопрос...
Эх, Дядя Ваня, задал ты мне загадку - кто ж мне теперь Светлана?.. Не разбираюсь я в этих степенях родства...
Вчера, возвращаясь с работы, я долго стоял на Гусинобродской. Снег больше походил на искрящуюся пыль, вился вокруг фонарей. Автобусов не было, сколько ни всматривайся, и кто-то, прикурив, отбросил спичку под лавку, а она не потухла, разгорелась снова. Маленький такой, дрожащий оранжевый огонек среди густо-сизых зимних сумерек... Забавно, не я один в него засмотрелся - маленький пацаненок, лет трех-четырех, не по погоде укутанный, заворожился, присел, вглядываясь... Его держала за руку мама, ей, видимо, не понравилось, что он тянет ее вниз, и, не глядя, она стала дергать его, о чем-то ругаться, а он упрямо садился, показывал на огонек, оправдывался, кажется - "Мама, мама, смотри, он живой".
Конечно, победила мама. Забавный пацан, спичка давно погасла, подошел наш автобус, а он, на буксире мамы, все оглядывался, все смотрел - а вдруг она снова загорится?.. Дети это специальные люди, мне кажется, пока у них нет наших больших мозгов, они гораздо ближе к истине. Кто сказал, что ковыряться в носу неприлично? Громко смеяться неприлично, неприлично смотреть на людей пристально, неприлично есть суп через край тарелки, неприлично дергать девочек за косички, а девочкам неприлично говорить мальчикам "да"... И когда-нибудь и этому мальчишке совсем вывернут руки, и убедят, что жить - вообще неприлично, и он в это поверит, и станет обычным никем...
Черт, с таким-то настроением я иду на праздник, с таким-то настроением я жду под часами Наташку... Ага, вот, кажется и она, это ее татарского вида остроконечная шапочка мелькает среди бесчисленных праздничных голов...
Привет, Наташа..."
serge
Вяяяа,- так нежно-нежно: вяяяа. Кругом сложнейшие симфонии, месиво страсти и смерти, а в тебе - вяяяа, - тихое, улыбчивое; идиотское - когда скучно, фальшивое - когда вдвоем, умелое - когда в деятельном фарсе светового мира выбираешь себе стезю существования, простое - когда искренний, склизкое - когда желанный, вяяяа: стилизованное, сопливое, кипяченое, интеллигибельное, райское, менструальное, сонное, спесивое, котеночье, идеальное, страничное, талисманное, интимное, пятиминутное, глазастое, бойкое, искусанное, размякшее, замученное, кожаное, счастливое, цифровое, глухое, пропахшее, хихикающее, забытое, - настоящее гиперобразующее вяяяа. Вяяяа - это все, что у тебя есть - отдай его другим, хотя бы на их звериных мордах и были язвы. Отдай вяяяа красивым, чтобы они больше любили себя, отдай вяяяа жалким, чтобы они пресмыкались перед тобой. Отдай его мудрым, чтобы они щурили глаз, - отдай пустопорожним, чтобы восхищались, - добрым - чтоб жалели тебя, депрессивным - чтоб лелеяли, вонючим - чтоб воняли не просто так, а вовеки веков, нищим - чтоб облили трепещущее вяяяа густой слюной, родным - они поставят его в серванте, как сушеного краба, отдай вяяяа любимой, чтобы оно кануло, оставляя завитками след через жизнь. Или сожги в своей нетопленой квартире, выпив торжественный бокал. Зло разорви, утопи в проклятиях, закапай слезами разочарования. Или просто брось вяяяа на дорогу. В конце концов не у всех получается.
*****
Но что же мне делать - шевелиться под
полотенцем скуки, набухшим застарелой влагой?
Или замирающе сладким лезвием перечитать журналы мод
И после с помадой на сосках пировать над поверженной в прах бумагой.
Я только задумался мечтой воды,
распластался кругом. Слепые сторожат неоны
в белой голове. А уже светает за гранью вершинных снов. Сады
стыдливо припрятали ночные несчастья - из глаз ползут скорпионы.
viveur
посвещается Татьяне Мельниковой.
Будет, конечно, будет
Жизнь в перепутанных тропах,
И одинокий шепот,
Над обреченным Сердцем!
Будет, конечно, будет
Счастье сверкать зарницей,
Только б не ошибиться,
Приоткрывая дверцу!
Только бы Солнца брызги
Не растерять по крохам,
Жарким прольется соком,
Ягода на ладони!
И заблестят караты
Искрами утром рано
Под голубым экраном
Неба, на хвойной кроне!
Будет, конечно, будет!
Время сотрет границы,
Перелистав страницы,
Все зазвучит Мажором!
Прошлое глупым вздором
В Зеркале отразится!
....Просто и безразлично
Эхо рассеют Горы!
Будет все это, будет!!!
. . .
Андрей Чепижный