главная страница
| ||
Назад, в Архивы На Главную страницу Салона
Выпуск 32
"Февраль.
Достать чернил и плакать..."
И заключить в подарочную рамку
Горячий треск каштанов на огне,
Сады Моне, граффити на стене,
От створки устричной на пальце ранку,
И Сен-Мишель, и фото на мосту,
В метро случайный всплеск аккордов струнных,
Негромкий дождь и маленький отель.
И, возвратясь в метель,
А, может, в слякоть,
Достать чернил, заправить принтер струйный,
Доверить письма чистому листу...
Наверно, это будет акварель,
Когда тихонько над листом заплакать.
Ежинька
***
Пришел апрель, снега расчистив,
Парят берез крыла расправленные.
В дымящуюся кучу листьев
Бросаю письма неотправленные.
Водою жизни, быта хлебом
Во мне, будто в тюрьме, измученные,
На выдохе - в шальное небо -
Летите, мысли неозвученные.
Между крестами золочеными,
Над куполами жестяными,
Взлелеянные и точеные,
Они летят - и Бог бы с ними.
Сколь им лететь - неважно, милая:
Сегодня, через год - когда-то,
В пути налившись новой силою,
Они достигнут адресата.
И я сгребаю листья горкой,
Под снегом на зиму оставленные,
И причастившись дымом горьким,
Сжигаю письма неотправленные.
***
Июль.
Небрежно брошены подушки,
излом бровей, запястий,
речь живая...
"Вы пишете стихи? Как Пушкин?
Боже!...
Прочтете что-нибудь?"
"Быть может, позже..."
"Ах, да, je comprenez...
А я вот - вышиваю...
Ах, душно как! Уж что ль бы, дождик!.."
Дождик.
***
Ты далеко. Но в шорохе листвы,
В паденьи капель, в запахе случайном
Вдруг что-то сдавит сердце, и - увы -
Опять уйдет, не открывая тайны.
И вновь, и вновь неведомая грусть
Вдруг захлестнет - и сразу же отпустит.
Смешно, но - слезы выступят. И пусть.
Мне сладко и спокойно в этой грусти.
По мокрым крышам - барабанный бой,
Немолчный шум - по водосточным трубам,
Я оглянусь, услышав голос твой,
И в пустоту уронят "здравствуй" губы.
Ты далеко. Вчерашние мечты
Во мне звучат наивнее и тише.
И, Боже мой, вообще - причем здесь ты?
Ведь это просто дождь стучит по крыше.
Алексей Ермолин
С.
Я, тридцати неполных лет,
Такой-то, некий,
Задира, умница, атлет -
В девятом веке,
Изведав древнюю вражду,
Однажды встретил
Копье тяжелое между
Шестым и третьим.
Я йорик - думалось: навек.
Ах, руки эти -
Меня на солнышко, наверх,
На свежий ветер.
И волос кисти из глазниц
Мне мусор вымел.
Я свет увидел. Я возник.
Мне дали имя.
Теперь я старше. Я живу
(Тьфу-тьфу - не сглазить).
И я летаю наяву
(В туристском классе).
Копье мне больше не грозит,
Я понимаю.
И от меня вином разит
Второго мая.
Мой дом не стал меня держать:
Я счел полезным
То, что сожрет меня, как ржа
Сжует железо.
Но, дом мой, я еще вернусь
К тебе под взоры.
И я улягусь - я клянусь -
В свои подзолы.
Я стану йориком. Года
Спрядут столетья,
И я - о, Боже мой, когда?
Ах, руки эти...
Павел
Я нарисую строчек тени
Мелками из мечты и чувств
И дивный свет твоих видений,
Твою безоблачную грусть.
По жизни параллель рисуя,
Беззвучно прикоснусь к холсту,
И нить судьбы слегка тяну я
К тебе сквозь мир и пустоту...
Шамайка