главная страница
| ||
Назад, в Архивы На Главную страницу Салона
Выпуск 60
* * *
с этого дня начинается странная полоса
вокруг меня бешено вертятся хриплые голоса
я сам неподвижен как центр вращающегося колеса.
мои глаза ищут запад, нос - запах великих болот
там злая больная птица ночами кричит-поет
я понимаю ее напевы с точностью до наоборот.
ее любимые звуки "пф" "шп" а слово - "цурюк"
она не дается в руки она не рвется из рук
она не летает не плавает она замыкает круг
для этой болотной птицы я - слабый круг на воде
от брошенного ею взгляда. я умираю нигде
дойдя до берега таю в густом камышовом неводе.
* * *
мне снилось сегодня: тебе было весело
смеялась наверное думая обо мне
но светлые звезды облако занавесило
и рожки луны застряли в моем окне
эта болезнь никогда никогда не кончится
можно ослабить боль загнать ее вглубь
переведи через сон меня переводчица
я понимаю все но немного глуп
я понимаю: сны эти все о будущем
кончившемся в прошедшем давным-давно
каждую ночь времена глаголов идут дождем
я заблудился вымок мне все равно
эти насквозь пропахшие странным временем
эти пропащие сны о которых знал
не отпускают и мерно стучат по темени:
ты не любил не любим ты всего лишь спал
я понимаю речи и сны бессвязные
трудно понять распутать истолковать
если глаголы мы то временами разные
хочется видеть тебя
мне хочется спать
* * *
я не знаю что на твоем берегу - галька песок
илистое у тебя там дно или оно каменисто
на что похожа грудь твоя твой сосок
есть ли бусы на шее твоей или монисто
я не знаю насколько глаза твои глубоки
зеленые голубые они или цвета стали
можно ли заплывать в глазах твоих за буйки
можно ли так утонуть в них чтоб не достали
я не знаю как ты обычно смотришь каков твой взгляд
нежный он или твердый или усталый
смотришь на нужные вещи или на все подряд
можешь ли ты взглянуть так чтоб сердце встало
я не знаю длины и цвета твоих волос
откуда взялась: морская ты или лесная
это не очень правильно только так повелось
что я о своих любимых почти ничего не знаю
я не знаю насколько ты высока худа
стройна или нет какая твоя походка...
только строчка из детства "чья-то потеря - моя находка"
и сразу теряют значение все эти "нет" и "да"
* * *
нет
нападу
упаду
с шумом и грохотом
хохот
костей твоих
медленный
да
это - стакатто
* * *
кончается лето жара и твоя любовь
мне это нервы портит немножко и портит немножко кровь
я немножкой странный в своем этом странном чувстве
я немножко пьяный я короли редис и капуста
я золовка и деверь я тесть и немножко свекровь
я люблю тебя так как еще никого не любил
ни диван ни сервант ни даже чешскую стенку
я когда-то любил одну девочку одну ленку
и я бил ее, бил ее, бил ее, бил ее, бил
но любил
а тебя никогда не смогу я той самой рукой
тронуть, дружок мой, замучить. я парень такой
если птичку позвал если птичник я ловчий и дидель
я люблю всю баварию я ей почти что родитель
а теперь отпустите меня на покой на покой на покой
* * *
как я люблю ее, да. ну как, подскажите, как?
я вспоминаю руки ее и плечи,
которых не видел. но это лекарство лечит,
это любой вам лекарь скажет, любой дурак.
выйдешь из комнаты, думаешь на минутку,
потом прошляешься где-то день или года два,
комната ждет и терпит твою неудачную шутку,
любит тебя, но уже не жива - мертва
эта успевшая постареть от дня без тебя комната.
если вы любите малых сих,- почаще их помните.
Sergio Бойченко
когда полковнику никто не пишет
полковник подписывает приказы
расстрельные потом принимает пищу
пьёт вино перечитывает рассказы
привычно живёт в скорлупе послужного списка
почитая воинские традиции и уставы
на окраине энска или допустим пинска
сутками не появляясь вне штаба
ежедневные новости уже ничего не решают
никого не трогают поэтому докладывая обстановку
каждое утро оперативный дежурный с шершавым
подбородком бубнит монотонно невнятно и без остановки
полковник слушает внимательно изучая узоры
на стенах потом перекладывает бумаги делая вид что ищет
что-то важное а сам в это время думает думает думает о позоре
армии как всегда когда ему никто ну никто ну совсем не пишет
сергей свиридов
Звезда Вифлеемская...
(Этюд)
Замуж она вышла сразу после монастыря, где воспитывалась.
Знаете, есть такие кислые, не боевые девочки, с глазами, как у ночных зверьков, которые всё норовят в угол забиться и поскулить в подушку┘ Вечно они плетутся в сторонке и не убегают, когда их догоняют - стоят, как вкопанные, и смотрят замершими глазами на поднятый кулак - даже стукнуть противно и приходится кидать камнем. Такие никогда на уроке не поднимают руку, а в столовой сидят над тарелкой до последнего - голову в плечи вберут и рот им не разжать, а как что, так бледнеют и со стула сползают на пол. То есть, пара - тройка таких на заведение и всё - снижаются показатели. Они всё норовят куда-нибудь забиться - за лопухи у забора, где дырочка в доске жёлто-зелёная┘
Луг смотрел в глазок бесконечного дощатого забора и видел тёплый серый глаз в трепещущих ресницах, прильнувший, как доверчивый зверёк, и ласкающий траву, ромашки, синее небо. Ну, в общем, понятно про детство-отрочество.
И замужество было какое-то невнятное - за соседа по коммунальной квартире - немолодого фотографа. В сундуке у него лежали шляпы с перьями, стеклянные бусы, веера, шали - достались от дедушки, который тоже был фотографом и держал костюмы для дам, желающих сделать художественный портрет. И ещё ребёнком она часами перебирала желтоватые кружева и нитки тлеющих под оранжевым абажуром бус.
Фотограф вскоре умер, оставив молодую жену беременной. Она родила, как и жила - в своей комнате, одна: приготовила горячую воду, чистые простыни, бинты┘ улыбнулась крику ребёнка. Одела мальчика в кружевную рубашечку и атласную ленточку на запястье. Убрала свои волосы ниткой бус, накинула на полнеющую грудь белую шаль. Со светлым лицом взяла на руки младенца. Они в безмятежности ожидали┘ Зря взошла звезда - волхвы не пришли┘
****
Сегодня плыли облака,
Сорвался ветер, струились мысли сквозняком -
на свете приюта было не дано.
Опять в небрежности твоей сквозит усталость...
Я о смирении просила -
не досталось...
Вползает на небо пустыня холмами,
а прежней жизни миража
нет с нами.
Татьяна Ахтман
Смерть - кроткое слово. Путь к ней намного длинней.
С первым криком младенца песок утекает вниз..
Ты идешь, надевая броню из чужих идей,
Ты считаешь, что все так важно, - чего ни коснись!
Но однажды ты коснешься траурных лент..
Посмотри: покой окончателен, ночь нежна...
Кровь - как мост между болью и спутанной ниткой вен,
Жизнь - как жажда крови и как война..
Так воюй со смертью за время, которого нет,
За клочок надежды, за детский крик во дворе,
За последнюю истину, за последний обед,
за последний закат, погашенный в декабре!
Кто здесь воин, способный ждать и терпеть?
Смерть - она приходит со стороны спины,
И она подкрадется, как только ты бросишь петь,
Решив, что твои песни уже никому не нужны..
Только поздно ползти обратно - ты уже есть,
Ты уже отмечен ею, а смерть - хороший стрелок.
Помнишь, в тире, - как звенит пробитая жесть? -
Только в этот раз не тебе нажимать на курок..
Ты - коняшка на стержне своих понятий и слов,
У тебя нет шансов - ты куешь свои удила.
И, быть может, тебя бы спасла, как всегда, любовь, -
Но твоя любовь слишком долго тебя ждала...
Ольга Погодина
Голос. Мороз по коже.
Сердце рывком - и в пропасть.
Режущих фраз обрубки.
Линии обрывать
ты теперь голосом можешь,
двери захлопывать,
и телефонные трубки
инеем покрывать.
Голос, который был мне┘
Знак бесконечности.
Пальцы на трубке немеют.
Двери захлопнуты.
Помнишь, как мы любили
шепотом чушь плести
по телефону вечером┘
Это теперь не ты.
Хочешь мне сделать больно
голосом этим зимним?
Страсти остатки чтобы
прежней - по проводам?..
Боль не бывает большей.
Это анестезия -
нас от любви и злобы
спасшие холода.
Stef
Окна смотрят в закат
Окна, словно экран, освещённый с востока,
Как квадратные лампы среди фонарей,
Смотрят прямо в закат и живут одиноко,
Изнутри отражая проёмы дверей.
Если серый закат - мои окна стальные
Отражают свинцовые тучи и дождь.
Мы тогда в одиночестве словно хмельные,
В хрупкой памяти хмурый октябрь и Вождь.
Если праздник в душе √ и закат как малина,
Переливами синих, как птиц, облаков.
Вспоминаю : июль, пахнет сено, рябина,
И всё кружит над клевером рой мотыльков.
А бывает закат словно цвет апельсина,
Как оранжевый конь над сугробом летит.
Я январь вспоминаю и гарь керосина,
Под старинной иконой лампада коптит.
Только чёрный закат опасаюсь увидеть √
Взрывы бомб из окна и руины домов.
Я тогда вид на запад готов ненавидеть
В свете свежих решений верховных умов.
АД (Александр Джуминский)