Вагон тряхнуло, заскрипели тормоза...
- Федоровка!, - зычно крикнул проводник, и зевнул. В купе первого класса тонко
пахло духами и слегка терпко - дорогими сигарами Петра Ильича, которые он носил
во внутреннем кармане дорожного сюртука.
- В таком случае, милейший Иван Федорович, позвольте с вами не согласиться! Все-таки
воззрения французов на философию жизни значительно превосходят аналогичные англичан,
французы, понимаете ли, тонкий народ, душевный... Однажды, в небольшом кафе на
Монмартре я разговорился с известным писателем, возможно, вы слышали...
В коридоре послышался шум, невнятный говор, "сюда, пожалуйста, сюда...", в купе
открылась дверь, робко появился проводник, и, пытаясь смять форменную фуражку
в тугой узел, начал что-то мямлить:
- Господа... Я нижайше прошу прощения, тут такое дело - семья... приказом начальника
станции... только у вас осталось место... я бессилен... если бы вы любезно позволили...
только две станции... генерала Астафьева адьютанта родители... если позволите...
- Конечно, милейший, конечно, мы не против, - прервала его излияния Румянцева.
В высшем обществе она была знаменита своими широкими взглядами. В ее салоне частенько
собирались признанные нигилисты и вольнодумцы, что, однако, ничуть не лишало ее
таких человеческих качеств, как доброта ко всему сущему, и умение на славу угостить
общество хорошим обедом...
В купе проводником были запущены три человека - мужчина и женщина средних лет
простоватой крестьянской внешности, и девочка лет десяти, видимо, их дочь. Сели
они возле двери, там, где и показал им проводник, на самый краешек бархатного
сиденья. Сразу показалось, что в купе стало ощутимо теснее...
Повисла тишина...
- Кажется, вы говорили о французском писателе..,- разбила паузу Антонина Петровна.
Впереди сипло прокричал паровоз, и почти немедленно, очень тихо и мягко мимо окна
начал уплывать назад толстый городовой, в мышиного цвета мундире... Показалась
вывеска "ФЕДОРОВКА" и, убыстряя свое движение, сгинула вместе с городовым...
- Да, так я и говорю, - продолжил было Петр Ильич, - что Фулье, с которым я встречался...
Раздалось ужасающе громкое шуршание - девочка достала откуда-то конфету, из тех
дешевых, что сотнями продают на ярмарках разбитные тетки с цветастых платках,
и стала ее разворачивать. Под пристальным взглядом Ивана Ильича девочка слегка
вздрогнула, но, продолжая сомнамбулически свое действие, уже совсем завороженно
положила ее в рот и стала сосать, по прежнему не в силах отвести глаза от Петра
Ильича...
Заволновались ее родители. Отец стал ерзать, кидая отчаянные взоры на свою дочь,
и, наконец решившись, сунул ей к лицу свою заскорузлую ладовь. - Плюнь, плюнь
щас же, - почти неслышно прозвучал шепот, - ну!... это ж господа, а ты... ерема...
плюй...
Девочка открыла рот, кажется, готовясь расплакаться, конфета выпала, и была мгновенно
спрятана куда-то в карман... Все внимательно проследили - в какой...
- Петр Ильич, - откашлявшись, произнес Иван Федорович, - а не открыть ли нам окно?
Что-то, знаете ли, какой-то амбрэ...
- Вы тоже находите? Да, определенно амбрэ..., - Петр Ильич разглядывал свои холеные
ногти, - Антонина Петровна, голубушка, как вы считаете?.. Антонина Петровна промолчала,
слегка усмехнувшись.
- Французы, коих я имел честь хорошо знать, очень опрятный народ. Они, в отличие
от наших сермяжных богоносцев, исключительно следят за своим туалетом...
Мать девочки попыталась оправить платок, но тут же опустила руки. Отец, снова
заерзал, умоляюще переводя вгляд с Петра Ильича на Антонину Петровну - определенно,
он неловко себя чувствовал, присутствуя при столь важном и глубокомысленном господском
разговоре...
- Они никогда не ходят в помещении в пальто, буквально я ни разу, а ведь вы знаете,
что в Париже я провел семь лет, считая те три, что мы были с женой на водах, в
Рояль-лез-О - я никогда не видел француза, который был бы столь нелюбезен к обществу,
чтобы осмелиться показаться в помещении в верхней одежде...
- Французы, кхе, кхе, - Иван Федорович простыл, когда вчера в третьем часу возвращался
с приема у княгини Курбатовой, - культурный народ.
Девочка шмыгнула, смутилась, и быстро провела рукавом под носом...
- Все-таки это становится невыносимо. - Петр Ильич достал дорогой портсигар, усыпанный
алмазами, и с дарственной надписью "Кавалеру трех орденов и двух голубых подвязок
И.И.Багратиону от министерства финансов", - Куда смотрит начальство?..
- Ведь есть же, наконец, третий класс!.., - Иван Федорович тоже стал уже закипать
от возмущения...
(Щедринов Салтык)
*** Федоровка - Леоново
- Ведь есть же, наконец, третий класс!.., - Иван Федорович тоже стал уже закипать
от возмущения...
-Да не кипятитесь вы, любезный, - засмеялась Румянцева и с ногтя зарядила в нос
очередную пирамидку кокаина. - нате вот лучше, отведуйтесь, - протянула ему пудреницу.
-Дааа.. - Иван Федорович почесал в затылке и вопросительно посмотрел на Петра
Ильича.
- Я гляжу, дорогуша вы мой, - снисходительно улыбнулся Петр Ильич, - вы тут на
почве-то опрощаетесь куда быстрее, чем можно было предположить. А ну-ка, маточка
моя chere libertine, сыпьте...
Румянцева прыснула со смеху, порошок взмыл густой пылью и мягко осел на пассажирах
купе.
- Quel eclat! - Петр Ильич был явно в духе.
Девочка, беспокойно почесывающая нос, вдруг, дико растопырив глаза, чихнула...
- Ах ты, ерема! - мужик в отчаянии заорал.
- Taisez-vous! - шикнул на него Петр Ильич и обратил ласковые масляные взору к
ребенку: Allez-y, mademoiselle, - charmant, - схватил ее за щеки. Девочка вяло
выворачивалась. Петр Ильич с деланным изумлением посмотрел на мужика. Тот заерзал,
сконфузился и жалко промямлил: "Ты.. это.. благодари господ"
- Ах, за что же? - пропела экзальтированная Румянцева.
Петр Ильич нюхнул и, собрав остатки кокаина, мелкими щепотками определил его в
ноздри ребенка.
- Вот разве что теперь, - заметил он со странной интонацией, - и никакой хвори.
- В Париже, продолжал Петр Ильич, - на рю Монж, мы с упомянутым мною уже литератором
имели несказанное удовольствие пользовать этих прелестных ангелов за милую душу
и должен сказать вам...
- К-хе, кэ-хе, - перебила Румянцева, - вы, распрекрасный мой моншер, если еще
и политические и национальные вопросы у меня обсуждать начнете, так я вас и укушу.
Иван Федорович открыл рот. Румянцева обратилась к нему : "И не говорите потом,
душка моя, что не предупреждали"
У Ивана Федоровича затряслись руки. Он отыскал в портсигаре Петра Ильича папироску,
какая похуже, и торопливо закурил.
- Ну, признаю, - говорил он, манерно выдыхая дым, - мы то эстетствуем куда менее
концептуально... А ты и впрямь, Pierre, того.. смотри у меня..
- Смотрите у себя сами, - Петр Ильич нервно схватил портсигар, - желаю вам плизира
в новой компании, - и вышел в смятении чувств.
- Петр Ильич, Петр Ильич, - закричала ему вслед Румянцева, вы ежели из-за этих,
так напрасны волнения. На следующей же станции я распоряжусь, чтоб для них отдельное
от вас купе... Ну Петр Иль-ич! Не могу же я их на плацкарт то, ко всем...! Et
vous-meme ? vous avez dit, que l'enfant vous plaisiez! Генерала Астафьева адьютанта
же... родители.
Но Петр Ильич был уже далеко.
Из коридора в купе пролез какой-то студент в зашитом френче и плюнул через зубы:
- А почему, собственно, а?
- Что? - не поняла Румянцева.
- А почему бы и не плацкарт, а? Мне невдомек как-то .. а? Вот тут едешь-едешь,
бляха-mouche, шпаришь, а они тебя в коридоре держат.. Ну так и что, что разночинного
сословия, а? А я, может, не ради вашего растленного порошку здесь околачиваюсь...
У меня может намерение! э-эх.. Скучища то какая.. А у вас даже выпить не о чем!
А эти.. даром, что родственники, польты бы хоть сняли в приличном то месте...
Цикл у них.. видите ли...
Иван Федорович скорчился и захлопнул дверь.
- Ну вот, Жанчик, можешь же, - вздохнула Румянцева...
- Дааа... - Иван Федорович выдохнул дым прямо на мужика
Леоново - Петушки
Тут баба обреченным жестом сняла платок, вытерла пот с шеи и умоляюще уставилась
на раскрасневшегося мужика.
Мужик, куражась, положил волосатую руку на столик и угрюмо прохрипел себе в бороду:
- Ты, Ваш бродь, цигарку- то заслюнявь.
- Чтоооо? - растерялся Иван Федорович, - ce mougique... qu'est-ce que le prend?
- спросил он у Румянцевой. - Богоносец.. ты в своем уме???
- Заслюнявь!!! - заревел мужик и стукнул кулаком по столу. Посыпались блюдечки
и очки Ивана Федоровича.
- И правда... при дите то.. просим уж.., - сказала баба...
Иван Федорович недовольно затушил папироску...
- Заслюнявь! - не успокаивался мужик...
- Это уже слишком! - возмутился Иван Федорович и посмотрел на Румянцеву, ища покровительства.
Румянцева ела бисквит:
- Ты, Жанчик, не кипятись... у них же экспромпт, они же не сговариваются...
Петушки. Перрон
Петр Ильич стоял в коридоре и грыз подсолнух. Навстречу ему бежал Иван Федорович.
- Митридат, это ты, что- ли? - Петру Ильичу было так тяжело, что говорил он почти
беззвучно.
- Я, - ответил Иван Федорович
- А измазан весь почему?
- А у меня всегда так...
Пламенел закат. И где то счастье, о котором пишут в газетах? Поезд "Москва-Петушки"
летел под откос.
А кимвалы продолжали бряцать. А бубны гремели. И звезды падали на крыльцо сельсовета.
И хохотала Румянцева.
