Можно Лермонтова знать
Плохо,
Можно Фета пролистать
Вкратце,
Можно вовсе не читать
Блока,
Но .. всему же есть предел,
Братцы! (Л. Филатов)
Не исчезнем никогда,
вроде.
Глянешь в зеркало -- ну да:
те же.
Ведь, вживаясь без труда
в роли,
Грим смываем мы куда
реже. (Story Teller)
2.
Корова ехала на бойню,
Шершавым моясь языком,
А если бы осталась дойной,
Жила и дальше бы с быком. (Hoaxer)
Когда все в седлах, чтобы пешим
Остаться -- надо быть ослом.
Но вид наездника потешен,
Когда корова под седлом. (Story Teller)
Кто-то пеший, кто-то конный
Ходят, ездят подо мной.
Я ж залез на подоконник
И плюю на них. Слюной. (Spiritus)
3.
...А звезды, говорят, видны со дна колодца, просвечивая сквозь дневную толщу
неба... Все отболит, пройдет, созреет, утрясется... измелется мукой, и будет
черным хлебом. Жизнь коротка для слов и так длинна для мысли, мелка для суеты,
глубинна для покоя... Нырни ли в эту глубь, над нею поднимись ли - узнаешь пустоту,
и что это такое...
( Хм-м... Прозаик, еще не зачерствевший )
То, что взошло - на муку перемелется,
Новым вином старый погреб наполнится;
Лица знакомые в чем-то изменятся,
Только в разлуке нам теми же вспомнятся.
Все перемелется, все переменится,
Новою зеленью роща оденется;
Старый фундамент даст новую трещину,
Девушка станет замужнею женщиной,
Бард знаменитый с гитарой расстанется -
Что же останется?
Канули в вечность цыгане с медведями,
Стала иной балаганная публика...
Ежели все нами бублики съедены,
Что остается? Лишь дырки от бубликов.
(В. Крупский)
Развернув неизвестность газеты, в неё спрятался, будто в кусты,
огонёк на конце сигареты - будь то вспышка сверхновой звезды;
будто, будто, как будто и словно эвфемизмы, метафоры, гиль -
слишком медленно, плавно и ровно обнажает Титаник свой киль.
Отчего ты из края стакана извлекаешь мизинчиком звук?
Отчего ты плохая такая, ведь стакан не поёт, милый друг.
По сравнению с вечным покоем, с ледяной чернотой между звёзд,
непонятно, что есть я такое, то ли глаз, то ли мозг, то ли хвост.
(Just)
Развернув неизвестность, как знамя,
Выхожу я в иное пространство,
Продуваемый всеми ветрами
В наказанье за непостоянство.
Кандидат на посадку в Бутырку,
Завсегдатай палаты у Склифа,
Понесу я от бублика дырку,
Как штандарт, вдохновенно и лихо.
И Вселенная выдаст мне праны,
И возьмет меня мир на поруки,
Потому что из края стакана
Извлекаю мизинцем я звуки.
(Не прозаик)
4.
А вы ноктюрн сыграть смогли бы
На флейте водосточных труб,
Когда воинственны талибы,
Когда Валютный Фонд так груб?
Когда импичат президента?
Когда лежит он в ЦКБ?
Да мне не то, чтобы на флейте,
Да мне, простите, на трубе
Не взять простого септаккорда,
В такой я, знаете, тоске...
Могу сказать одно лишь гордо -
Когда страна на волоске
От гибели, в таком моменте,
Когда стране грозит п....ц,
Ни на едином инструменте
Ноктюрнов вам я не игрец!
(Без подписи)
...Какие к черту сентименты.
Когда живем, как на войне,
Я духовые инструменты
Готов пожертвовать стране,
Крест-накрест стекла лентой клейкой
Замазать и сыграть "отбой".
Ложись, страна, накройся флейтой,
А станет холодно -- трубой.
(Story Teller)
Когда страна на волоске,
Какое небо голубое...
Ноктюрн стучит в моем виске -
Как будто ухает трубою.
Но нет, не стану я играть,
Когда стране грозит расплата -
Какие флейты, вашу мать!
И так страна покрыта матом.
(AquA)
Свежим пеплом наполнились урны,
В них покоятся жертвы борьбы,
Оглушенные взрывом ноктюрна,
Поглощенные чревом трубы.
И страна, распахнув ягодицы,
Исторгает из их глубины
Наши милые, добрые лица,
Засорявшие сфинктер страны.
(В. Крупский)
Уколы совести пронзили ягодицы.
Моя страна уходит в никуда.
Ноктюрны труб в расТрепанной столице
Похожи на симфонии стыда.
И мы, свои раскрасив грязью лица
Ведем бои с язычеством своим.
Ведем бои, покой нам только снится,
И, может быть, кого-то победим...
(Бомжик)
5.
Собирайтесь, товарищи, в тесные пёстрые стаи,
будем пальцы сейчас распускать, гнуть их будем,
это свойственно людям, а потом полетаем:
это свойственно людям.
(<>)
Поджигая холодные стаи
Злобных птиц с человеческим пухом
Мокрый ангел по небу летает
Притворяясь невидимым духом.
Иногда вниз спускается. Молча
Он взирает на серые зданья
Смотрит в окна печально, а ночью
Улетает творить мирозданье.
Я вчера его видел случайно.
Моя плоть содрогнулась от боли.
Я узнал неприятную тайну -
Птицы тоже летают в неволе.
(Бомжик)
Не кричи, любезнейший, потише:
Мне родного топкого болотa
Не затмить красотами Парижа
С высоты фанерного полета.
(Story Teller)
Строки.
Мы гости. Это безусловно.
Сыны, мужья, отцы - условно...
Как в паспорте почти прозрачный штамп.
Мы для себя не слишком много значим,
Надемся, что жизнь переиначим,
Назло судьбе прорвем десятки дамб.
Такое вот больное поколенье
В большой печи горящие поленья
Безумной сажей рвущиеся вверх
Да, мы сгорим. И стлеют наши кости
Мы в этой жизни проклятые гости.
Мы в этой жизни обманули всех.
(Бомжик)
Меж небом и землей, подвешенные к небу на тонких паутинках, смешные человечки,
которые смеются и плачут, бьются друг о дружку, одни наверх взбираясь, чтобы
попасть на небо, ползут туда, где воздух прозрачен и опасен. Других манит земля,
надежная подошва, и все быстрее вниз они скользят к земле. От натяжений рвутся
на небе паутинки, какой они длины, не видно в облаках. И тех, кто лез на небо,
туда уносит ветром, а те, кто вниз стремились, дождем идут в песок.
(Локи)
Все еще будет, будет, будет!
Свершится дней круговорот!
Никто нас, братцы, не осудит,
никто нам не закроет рот.
-------
Все будет, вино, и цыгане,
И девки в ажурном белье,
нас партия снова обманет,
Обмерят в родном ателье!
(DV)
Слишком много Воды,
Слишком мизерна твердь,
Слишком мало руды,
И похожа на смерть
Эта "жизнь кое-как",
Эта жизнь "лишь бы петь",
Это, верно, - пустяк?
Это - лишь бы успеть?
Может, чуть помолчать,
Не дать воли словам,
На весь мир не кричать,
Дать остыть головам?
И тогда мы - поймем,
Станем ближе... себе,
И глагольным огнем
Выжжем Строчку... иль две.
(Spiritus)
Уходят люди, друг за другом, смешком чеширского кота
за краем мира исчезают, идут, неведомо куда,
сквозь ушко еду на верблюде, практически герой труда.
(Just)
...а там не только пальмы cо вкуcноcтями
там еще cиние змеи c улыбающимиcя ртами
и еще бумага пахнет чаем
и большие cтраницы переворачивать мешает градуcник под левой рукой
а тяжелое одеяло не дает поcтавить книгу вертикально прямо на пузо
и от этого уголки cтраниц вcе время мнутcя
куча времени уходит на их раcпрямление, причем это ритуал
и одна и та же картинка на обложке и внутри отличаетcя cама от cебя
и поиcк отличий оcтавлен на закуcку
когда вcе прочтешь
а имя автора запомнить и нельзя было
потому что он был чаcтью картинки на обложке
что и cоcтавляло одно из отличий от той же картинки внутри
а когда долго на что-то cмотришь, забываешь прочеcть
а еcли прочтешь -- а потом долго cмотришь -- забываешь cмыcл
и оcтаетcя только змея c улыбающимcя ртом
и бумажный запах чая
и шершавоcть загнутых уголков
