Фцук

* * *

За тонкой пленкою стекла
Крест накрест тени, до угла,
И с глазом выщербленным ястреб
Вверх тянет крылья из свинца.
Он молчалив, как стая рыб,
Плывущих медленной толпою
В бассейне около крыльца.
Печальна призрачная зыбь,
В дом тянет тиной и туманом,
И вечер кажется обманом,
Несясь, как полуночный бриг.
Вдруг где-то вскрикнет половица,
Как боевая колесница,
И кто-то встанет за дверьми,
Боясь со мной быть один,
Своим дыханием пугаясь,
И все ж не может отойти
Забытый мною гражданин.
Над колбой, полною огня,
Летучих эльфов умиранье.
Мне неприятны их касанья,
В них друг мой ты.
В них враг твой я.


* * *

Трясясь в серебряном ландо,
Марлен въезжает на помосты,
В глазах загадка холокоста,
А в пальцах тает эскимо.
Все женщины в ней видят - блядь,
Мужчины все - округлость зада,
А по ночам она в тетрадь
Рисует птиц из зоосада.


* * *

Простая нить, но крепче стали,
Мне руки с детства ей связали,
Чтоб укрепить и хрящ, и кость,
Чтоб с потом выходила злость.
Поверх залили чистым гипсом,
Белее девичьей груди,
И ценник с цинковою клипсой,
Где все - и смерти, и грехи.

Я долго плакал. Было жутко.
Но няня, старая дуда,
Хрипела в ухо: - Спи, малютка,
и зрей для счастья и труда.
Как зреет пуля в барабане,
Или коса, найдя свой камень.
И вот я сплю.


* * *

Сидеть в ночи, где электрички
горят бездумные, как спички,
и наблюдать:
метаболизм
светил, в сияньи слишком четких
для небосклона днища лодки,
а также павший в воду нимб.

Искать под лавкой в днище течи,
то ль от любви, то ль от картечи,
и черпать воду рукавом.
На радость мачехи-природы
скормить пиявкам бутерброды,
что льнут к ногам девичьим ртом.

Чуть шевелить веслом из бука
и думать: - День такая скука.
А ночь так, право, хороша,
лишь жаль - в кармане ни шиша.



Постпохмельное.

Сухие крылья насекомых,
Меж звездной пыли невесомых,
Скользят неслышно, кругом круг,
Сметая гранулы пространства
С ребра стекла непостоянства,
Стремясь избегнуть ловчих рук.

Пострелы с тонкими сачками,
С бинокулярными очками,
Сминают день, минуты бдя.
Меж них философы и боги,
Софизма псы и носороги,
За слог полцарства и коня.

Сачки натянуты, как луки,
Убей меня, но не от скуки
Дрожит свинцовая струна.
Ее удар важнее цели,
Хоть цель прекрасней всех камелий,
Но, право, вовсе не видна.

И мне, порой, слуге сапфира,
Словоохотная Пальмира
Искрой полночной жгла гортань,
И я взводил курок запястья,
Стрелял в часы, но в одночасье”
Кукушка била в барабан.