МУХА По столу шагает муха, По земле идет весна. Он, конечно же, старуха, А, быть может, и она. Он одета в теплый свитер, Как турецкий, но теплей. Он жужжит, как Болен Дитер, Но быстрей и веселей. Он идет, иская дружбы, А за ним идет жена. А, быть может, это муж был, Если, правда, он - она. Муха радостно топочет, Уводя с собой детей. Одного он только хочет: Дружбы мухов и людей. ОГЛАВЛЕНИЕ К МЕМУАРАМ - 1 Я сижу у окна, вспоминаю юность, Улыбнусь порою, порой отплюнусь. И. Бродский Я всегда считал, будто жизнь превратна: С корабля на бал, но потом обратно... На дороге тень, а за ней дорога. Хорошо везде, но народу много. Я всегда учил про "не плюй в колодцы". Разжигаешь пыл? А тушить придется... На собачке цепь, на цепочке дама. Хорошо везде, где есть ты и мама. Я всегда мечтал о тепле насеста. Если что-то брал - положи на место. Небеса - живот, а луна - липома. Хорошо везде и немножко дома. Я всегда молчал, если видел осень, А девятый вал - лишь один плюс восемь. Океан всегда прерываем сушей. Хорошо везде и все время лучше. Я всегда хотел потрепаться с Буддой. Если пил и ел - убери посуду. Если соль - моря, если парус - судно. Хорошо везде, а где плохо - трудно. Я всегда сжигал за собою мостик. Покидай вокзал, оставляя хвостик. На дворе трава, а в полене ножик. Хорошо везде, кое-где дороже. Никогда не спал в ледяной пороше, - Молодой нахал, но чуть-чуть хороший. Иногда я жил, а живу я кучно. Хорошо везде, но немного скучно. Я всегда любил и все время сильно. Открывая тыл, порастаешь былью. Захотел вернуться - бросай монетку. Хорошо везде, но слегка и редко... * * * ОГЛАВЛЕНИЕ К МЕМУАРАМ - 2 Разве должно было быть иначе? Мы платили за всех, и не нужно сдачи... И. Бродский Мы жестки, как пол, и, как взятки, гладки, Развиваем мир по спирали в матке, Мы мешаем Вань - дурачков и Грозных, Мы хотим сейчас, а чуть раньше - поздно. Мы не любим драк, дураков и касты, Чтоб нырнуть в стакан, надеваем ласты. Потому что жить нам мешают стены Представляем Землю большой ареной. Улыбаем рот, обнажая десны, Вырубая лес, не блуждаем в соснах, Каждый вечер мы умываем руки, Уважая двери, не любим люки. Мы пускаем кровь, у нее нас много, Мы живем с медведем в одной берлоге, Мы не делим час на года и сутки, Мы уйдем от всех, не сказав "Минутку..." Создадим мы фирму и свяжем веник. Что такое друг? У тебя нет денег? Мы оплатим счет и уйдем надолго. Мы заплатим все, не считая долгом. Даже в картах мы поменяем масти, Нам отлично жить, мы не рвемся к власти. Мы сломаем меч, опуская в ножны, Много раз живем, этот раз - безбожно. Отольем свечу, не жалея воска, На подсвечник - мир, а фитиль - из мозга. Мы зажжем ее, возжелавши света, Мы и так живем, на свече согреты. Мы рожали детей: сыновей и дочек, Удаляли аппендикс путем примочек, Мы платили за всех: от Земли до Неба, Мы платили за все... Помогите хлебом... * * * Циферблатят циферблаты Аты-баты, аты-баты. Тики-таки, тики-таки, Циферблатятся во мраке. Аты-баты... Циферблаты - след в эпохе, Ахи-охи, крики, вздохи, Циферблаты - форма гриппа, Цыпа-цыпа, цыпа-цыпа, Ахи-охи... Циферблаты - как дороги, Ноги-руки, руки-ноги, Механический рассудок, Чудо-юдо, гадом буду, Руки-ноги... * * * Вечером смутное море за берегом, Не отвергая процесс уплотнения, Кажется маленьким, миленьким сквериком, Более-менее, более-менее. Вечером в небе закат просыпается И засыпает опять с намерением Как-нибудь снова проснуться, исправиться, Более-менее, более-менее. Вечером облако любит испарину От повелительного наклонения, Так некто Женечка Танечку Ларину Некогда баловал, более-менее. Вечером облако хочет нарядное Платьишко - серой луны поклонение, Так получается строго фасадное Более-менее общее мнение. Вечером к звездам приходят Уныния, Горести, Радости, Клятвы, Забвения. Так из гостей образуется линия, Только лишь линия, только лишь менее. Вечером разные люди по улицам Бродят за личной, банальною долею. Кто-то различный различному молится, Только лишь молится, только лишь более. Что-то лишь более, как откровение, Что-то лишь менее - это История. Но в ежедневность вторгается "менее" И из-за этого хочется более. КОНЬ Хорошо-то как, И не холодно. Только тихо так Кто-то в бороду: "Хороша весна И заманчива, Не пора ли нам Поворачивать?.." Колея ведет Неприметливо, Она знает ход Незаметный, но Рядом с тропами, Между кручами... Скажем: "Опаньки! Да ведь лучше мы!!!" Хоть мы знаем брод, Да вода нам в рай... Лишь скажи "вперед!" - Только понукай... Как летят ножи, Как поводыри... А "назад!" скажи - Лишь оскал да хрип... А тропа скользит Между кручами, Перезвон копыт Стуком сучьим, и Поворот кругом Взглядом волчьим, но, Не боись!.. Войдем Неиспорченны... Оставляет кнут Свои борозды, Если даже бьют - Дело в скорости, Перебьет хребет С тихим клекотом: Что себе возьмет, Что - за хлопоты... Кто-то здесь полег, Может, сотнями, Но мигает Бог Поворотными: Конокрадами Опостылыми, Жеребятами Да кобылами... Ты не бойся, бей: Ну так, лягу я... Ты ж тропой своей На круги своя: Может, водною, Может, житною; Только спой ты мне, Расскажи ты мне: Сколько падали, Не замалчивай... Да и надо ли Поворачивать... Столько радости Предусмотрено, Но мигает степь Поворотными. ПРИГЛАШЕНИЕ НА БАЛ Розу желтую продену, В знак утраты и измены, В отворот петлиц. Вы меня несите, черти, В жутком вальсе, круговерти Чьих-то тел и лиц Там гуляет только нежить. Стойка-ворот шею режет Лучше палача. Приглашенье, как награда, Там огонь сегодня адов, Не одна свеча... Повяжу я галстук белый, В знак, что помню ее тело, И накину фрак. Сим лукавый правит балом, Значит вальс идет сначала, Но уже не так. И запонки в три карата, Ювелир у них - Расплата, На запонках львы. Львы и золота багрянец... Кто-то просит белый танец, Но уже не Вы... Завернусь поглубже в шубу, Мехом жесткую, как губы, Не возьму калош. Что-то дьявольское манит: "Вы свободны?" - "Нет, я занят", Что, конечно, ложь... Среди дам стоит Хозяин, Элегантен, чуть печален, Лично Сатана. Мрачен он, все тверже, суше: Третий танец был нарушен Криком каплуна. Но сейчас он вновь спокоен, Ведь оркестр опять настроен, Петуха в бульон... Роза желтая увяла. И до следующего бала Только день и сон. КАРНАВАЛ Ночь. Сгущаются краски. Появляются маски. В окружившей планету ночной темноте В масках тихо целуются те, Кто себе б никогда не позволил без них Проявления ласки. Молча кто-то грустит С нарисованной миной, Разевая раскрашенный рот До ушей. Веселится под маской Пьеро. Тихо спит Арлекино. Под журчание сказки Вдруг срываются маски В душе. В полночь громкие балы Разрывают устало Фейерверков огромные связки. А потом все опять надевают маски, Надоевшие им. До следующего карнавала. РОМАНС На востоке у неба бледно-розовый кант. Золотится рассветом серебро аксельбант. Мы уходим отсюда навсегда, ну и пусть, Наливайте, полковник, пусть забудется грусть. За кормою кострами отплывающий Крым. Он останется с нами вереницею зим. Будет сложно забыть нам восемнадцатый год, Наливайте, полковник, остальное не в счет. Берега у Констанцы не споют "Веселись!" На застиранном ранце незабытый девиз: За Отечество, Веру и чуть-чуть за Царя, Наливайте, полковник, мы прожили не зря. Мы не бросим монетку, чтоб вернуться сюда, Не играем в рулетку, ведь в патронах вода. Не имея коней, мы не пьем "на коня". Наливайте, полковник, начиная с меня. Белый цвет - самый ясный, самый чистый окрас. Кровь стекает по красным, попадая на нас. Исчезает в тумане севастопольский дым. Наливайте, полковник, мы уже не спешим. Нам не встретиться, может, на российской земле, Боже, юнкер, но кто же будет думать о ней? Подыхают вороны на московских крестах. Наливайте, полковник, моя рюмка пуста. На востоке у неба бледно-розовый кант. Золотится рассветом серебро аксельбант. Мы увозим Россию на бортах кораблей. Наливайте, полковник, наливайте смелей... БАЗАРНЫЙ ДЕНЬ В век достатка, в год избытка У ларька толпа зевак. Здесь товаром бодро, прытко Торговал один чудак. "Продаю слезу мужскую! Налетай! Пузырьки да баночки... Эй, пузатый, ты считай Денежки в портяночке..." Здесь на банках, как в аптеке, Надписи наведены: Здесь славяне, там узбеки, Персы, римляне, ацтеки... Слезы все разделены. И разбиты с целью сбыта Слезы с щек мужских. По прощенным и забитым, По воздавшим и оббитым Соль обид людских. "Посмотри на банку эту. Это ж чудо, раритет! Здесь кипит слеза поэта По любви пролитой летом, А поэта больше нет..." Вот еще есть пузырек С чьей-то болью и бедою, Здесь слезою дан зарок Мстить за подлость и порок, Парнем, ставшим сиротою. "Есть слеза богатырей. Не шучу, клянусь, тверезый!" Исты были за друзей, За сестер и матерей, С потом смешанные слезы. Здесь есть слезы покаянья Всех святых и всех концессий. Тут слеза их состраданья, Боль за муки мирозданья, Скорбь идущих в прах процессий. Кто для зятя, кто соседу, Кто просил посолоней, И, смотря сквозь слезы к свету, Раскупали горечь эту Индивиды всех мастей. Торговались, как собаки: Всем нужна "как бирюза". Ввечеру, почти во мраке, Послужила темой драки, Кажется, моя слеза. В век достатка, в год избытка У ларька толпа зевак. Вместе с торгом кончил пытку, Распродавший нас "за так". Слезы проданы. Ставни хлопают. Пузырьки да баночки. Завтра снова заработают Ларьки-прилавочки. ОДЕССА. ТЕЩИН МОСТ Грязно-серой, темной сеткой Отгороженный залив. Только чайки, словно клетку, Разрушают этот миф Грустным визгом; разукрашен Под сусальное, как храм, Порт, свяченный чем-то нашим, Приуроченный не нам. Между морем и причалом Открывается маяк. Удовольствованный малым, Рассеченный вдвое флаг, Откровенностью похожий На покрытие долгов, На перила, мост, и кожу Офицерских сапогов. Двадцать лампочек в излишке Освещают этот путь И вещают, как по книжке, Только ты дошел, забудь. Над Гаванным спуском тощим Возвышается укор. Этот мост был назван Тещин И зовется до сих пор. * * * Для начала только мысли, И играет джаз... Тучи в воздухе зависли, Но уже без нас. Между largo и пюпитром Тишина и шум, Между мною и cogito Только ergo sum. Для тебя открыток давних Отошел la fleur. Среди лучших или равных Я дурной пример. А сейчас идет piano Тихий, старый вальс. Мне достаточно обмана Пары карих глаз. Жаль, что только именами: Гершвин, Порги, Бесс... Это чувство между нами. Без тебя? Да, без... А потом поставишь "Sunny", В память о том дне. Jazz нам в форточку играли, А скорее мне... * * * В туче тонут купола Одинокой церкви, Все великие дела Перед тучей меркнут. Тучка прописью стиха Закрывает звезды. Туча шепчет: "Чепуха, Все немножко просто..." Между тучей и людьми Вырастает купол. Тучка шепчет мне: "Пойми, Все немножко глупо..." Саша С. Осташко, sasha2605@hotmail.com