Serge

АЛТАЙСКИЕ СНЫ

На Алтае снятся сны. В Горном Алтае. В этом, конечно, нет ничего удивительного, абсолютно ничего удивительного, но на Алтае снятся сны... На другой год мы ходили снова - и они снова снились. Мы уже не удивлялись - что ж тут удивительного... Сны как сны - обыкновенные странные сны. В городе такие не снятся. В городских снах все понятно наутро, если случится чудо, и ты его не забудешь немедленно - ага, злая собака, которая на меня лаяла - это Семен Порфирьич, завотделом. А высокий-высокий мост между скал, над ослепительно блеско-голубоглазой водой, с которого прыгаешь и просыпаешься - это по Фрейду, меньше надо было книжек читать... В свое время... А на Алтае сны, они другие. Даже если тебе и приснится мост, то он будет про что-то другое, а не про то, что там Фрейду все время снилось... Он же на Алтае не был...

...Чтобы добраться до Алтайских Снов (хм, это уже превратилось в термин), надо еще на подъезде к Бийску отрядить самого быстрого и самого летучего. Отрядить - это значит послать его налегке вперед, так чтобы он, в тот момент, когда ваш поезд со скрипом затормозит у здания Бийского железнодорожного и грязного вокзала, но за мгновение до того, как электровоз расслабленно спустит пары - "ФФФФыыыы!!", уже наклонил голову к окошку билетной кассы Бийского грязного же автовокзала и сказал: "N билетов до Горноалтайска!"... Опоздание хотя бы на несколько секунд грозит осознанием того, что не одни вы такие умные и что вы уже 25-й в очереди, причем 24-й занял очередь на весь свой восьмой вагон... Хотя, это не так уж и страшно - простоите вы всего полдня, зато познакомитесь с кучей разного народа. Вот те, бородатые, в штормовках - это не выпивохи с похмелья, это художники из Новосибирска. На пленэр едут. Те разно-разно-разноцветные коробки возле них - это этюдники. Хорошие мужики. А уж выпивохи какие! Они сейчас с похмелья, поэтому не очень разговорчивые, хотя и видно, что рады бы поговорить - мужики-то они хорошие... А вон те неестественно улыбчивые молодые люди, на вид никогда не голодавшие - как пить дать американцы, за экзотикой приехали. Точно, так и есть, они... А тот, за кем они гурьбой ходят - это чешский еврей, он по-русски говорит, и у них за главного... Тоже парень ничего. И табачок у него хороший, импортный, душистый, давай закурим, у тебя что, о!, а у меня болгарские. Если вы тоже на Белуху - цепляйтесь к ним, приглашает. Не надо было вам брать те пирожки, тут люди привычные и то, бывает, не того, а американцев-то жалко...

...А из Горноалтайска в принципе не так уж важно куда ехать, главное ехать, главное забраться поглубже в Страну Снов (пусть это будет еще один термин). Вы почувствуете, что едете туда, куда нужно, уже по пути. Представьте - рядом с вами сидит человек, и уже пару часов рассказывает про свою дочь, про своего зятя-подлеца, про свою жену, про свою тещу-дуру, про своего зятя-подлеца, про тещу, про зятя-подлещика, а теща в общем-то у других хуже бывает, да и зять, если разобраться... Единственно - сыроедение не понимает и не принимает... А ведь это основной способ остаться здоровым и жить долго. Не хотите ли сырой картошечки испробовать? А то я сейчас очищу!... Подумайте - что бы вы сказали ему в городе? А здесь - ничего, терпите, хмыкаете и посмеиваетесь.Это вы уже въезжаете в нее, в Страну. А через пару километров даже уже согласитесь испробовать сырой картошки-чудодейственницы. Нет, только одну дольку, без соли, спасибо. Хмм-ммм-ммм... угу... ммм...что-то в этом... нет, спасибо, я, в общем-то, сытый.

...Так, взвалили рюкзаки на плечи! Тяжелые? Да нет - тяжелыми они будут через пару часов, сейчас они просто непривычные. Это пройдет! Через пару часов привыкнешь. Правда, они тогда уже будут тяжелыми... Какая разница? Да никакой. Никто никого не тянет - все сами тянутся...Зачем - за снами? Так про них еще не знаем, да, может, и нет никаких снов, и вообще - все сны вовнутри тебя самого живут, не снаружи же, тут место не при чем. Просто они спят еще. Забавно - что они там во сне видят? Самих себя? Или нас с тобой? Поди спроси! Их видеть - видишь, а поговорить с ними... Что там говорил тот парень в Горноалтайске, который инструктором порой подрабатывает и все тут знает? Что-то про здоровых быков... Ага - вот они, действительно здоровенные бетонные быки, громоздящиеся над маленькой речушкой-не-речушкой. По идее, на них должен мост класться, но мост туда не положили, положили железную трубу рядом, чтобы вода в нее текла, и щебнем засыпали. Все тут и ездят, под быками, дешево и сердито. Нам-то все ясно в причинах и следствиях, что было раньше, а что потом - а вот что бы тут те американцы подумали? И вот эту надпись на быке, большими синими буквами - "Мы помним тебя, Витя Цой!", они бы не поняли точно. Можно было бы дописать - "Спасибо, ребята! Витя Цой...", - только зачем? Вот от этих быков - вверх по речке, направо, вперед, вверх, дня три пехом - и вы на Каракольских Озерах. Можно и за два, конечно. Вниз, говорят, так вообще за один. Но зачем?... Дождь, нудный мелкий бесконечный дождь, если и заканчивается, то только ради того, чтобы считаться "начавшимся". Как сказала та бабулька у сельпо - вы бы пораньше, сынки, тут вёдро было... Слово красивое - "вёдро"! Ведь все его знаем, а не употребляем. Жалко! Вёдро, вёдро, вёдро, вёдро! О! Эхо! У вас - "о..ро! о..ро! о..ро!", у меня - "о..'о! о..'о! о..'о!" - потому что картавый я...

Хо'ошая вещь - ки'зачи. Только тяжелая. Как намокнут. Грязь налипает. Ну, ничего, вот дорога поплотней стала, такое облегчение... Прям хоть фуфайку снимай. Промокла насквозь на дожде, но не холодно - жарко, аж пар идет. От меня пар идет, и от гор пар идет! Прямо сквозь изумрудную зелень лиственниц - белоснежный пар облаков, рукой достать! Поначалу аж дух спирает. Потом ничего, привыкли уже, разошлись - дорога вверх и вверх, никогда вниз, вниз - это на обратном пути будет. Сейчас вверх...

Кто-нибудь знает, почему людям есть порой хочется? Да нет, конечно, я и не думал, что я тут один людь... Я даже рад, что вы тоже проголодались и мы сейчас привал сделаем. И поедим. И поймем, как же все-таки мало мы еды с собой взяли. Кто бы мог подумать, что люди могут столько съесть, что и в жизни не подумаешь! Такая гора была... Все продумано, все компактно и калорийно настолько, что даже в рюкзаки, в основном, влезло – и, все равно, мало. Лови мужика! Сверху идет! Единственный человек за последние четыре часа встретился... Здравствуйте, Бог в помощь! Ну, как там? Снег там, на озерах выпал, это да, это не очень... Поздновато идем, конечно,– надо было с утра выезжать из Горноалтайска, а мы в обед, почитай... А-а, в смысле осень уже на носу? Ну, ничего, как-нибудь... Не очень хорошая это была идея –- идти не по дороге, а прямо по склону долины. "Катет короче извилистой гипотенузы" -– говорили древние греки. Оказывается, есть исключения. Когда такие буераки. И раебуки... А это, наверное, – дикая кабанья тропа! Коровья?? Эх, не романтик ты... У меня ноги уже разной длины становятся -– не боком же ходить вдоль склона, правильно? Вот коты бы тут легко прошли, особенно твой. Как он тогда вышел на балкон, в ритме рэпа дошел до самого конца палки, на которую бельевые веревки привязаны, и улегся над бездной в 75 кошачьих ростов... Смотрит по-хозяйски сверху вниз. Если бы коты умели плевать с высоты и следить за полетом,– этот бы плюнул! И проследил. Три человека не сводят с него глаз, вышли покурить и застряли – - интересно, как он оттуда выбираться будет? Там же развернуться негде. Неясно, на чем он там вообще держится... Дождались -– встал, потянулся, зевнул... поставил передние ноги позади задних и побрел обратно... Хха! –можно было и догадаться...

...Сон какой-то видел... странный...
- О, и я!
- Я тоже видел, – будто бы я...

Вот и мостики кончились. Через речку теперь вброд переходить будем,– то туда, то обратно, вслед за дорогой. Настоящие туристы речки прямо в кедах переходят вроде бы. Но мы-то не настоящие, мы-то в сапогах. Так сняли сапоги, носки-портянки – внутрь, размахнулись –- раз! два! - перекинули на другую сторону... Сапоги там, мы здесь... Переходить неудобно – деревянными ногами по каменным камням, под напором ледяной воды и с рюкзаком за спиной. Балансируем... Все - – перешли! В следующие разы оно попривычней будет, наверное...
У трех синеного-босых людей – шесть рук. В шести руках – шесть сапог. Рты открыты, глаза выражают какую-то сложную гамму чувств...– Так, наверное, нас увидел шофер на этом ГАЗ-66, когда подъезжал к речке. С шумом и брызгами переехал, остановился – Ребят, вы чего тут?.. - Да вот, на Караколь идем... - А-а, – так давайте, чуток подвезем! Мы тут, правда, недалеко... - Давайте!!

Вот теперь – подьем! Не смертельный, нет,– тропинка вьется. Бесконечный только какой-то... Сколько мы уже девятиэтажек намотали? Да кто их знает? То ли пять, а то ли двадцать, расстояние не поймешь, соразмерить не с чем... Рябчики только порх! порх!... Если бы не тормозились где не надо, – наверное, уже сегодня бы дошли... А, ну и что? А и зачем?..

Я не знаю, с чем сравнить это можно... Это сложно с чем-то сравнить... Пусть девушки обидятся, – но это ведь очень древнее чувство... Поедание варева из картошки, тушенки, лука, соли, дымка, и понемножку всего съедобного из рюкзаков, и на костре, и с хлебом, и в котле, и запивание чаем из частей окружающего ландшафта, а конкретней, в виде флоры, и с добродушным упрашиванием друг друга доесть последнюю ложку, не потому что уже не хочется, а по доброте душевной... Заползая в палатку, постарайтесь принять удобное положение,– до утра вы вряд ли его перемените. Пусть вам приснится что-нибудь хорошее...

...Открытая в одну сторону долина. Снег уже весь почти стаял, да и рановато бы ему ложиться. Остались проплешинки-заплатки, и те потихоньку истончаются... Переливается стеклышками, взблескивает меж камушками вода. Что так посмотри, что с птичьего полета. Каракольских озер – несколько, сверху вниз. Каждое нижнее – побольше верхнего, из каждого верхнего – вытекает ручеек в нижнее, и все они - разного цвета... Смотри,– бирюза какая. Должно быть, от цвета каких-нибудь микроорганизмов. Или водорослей. Или мха на донных камнях. Или из-за всего этого вместе. Остановились мы возле черного... На самом деле, оно, конечно, прозрачное, как горное озеро. Хлорки -– ноль. Тут вода – первичная, а не многоразовая, как в городе, наклоняйся и пей, – губы не обморозь...

...Все-таки странное место. Когда раскидывали палатку, как бы притираясь к месту, невдалеке, по тропинке, снизу вверх, абсолютно молча прошла цепочка каких-то бородатых в шортах и майках. Ну, прошли да прошли, ничего особенного. Через 10 минут - стоп! Ты видел? А ты? И я! Куда прошли-то? Там особо и идти некуда. Стоянки их нигде не видать, дальше, можно сказать, тупик - если наверх ползти, так не укроешься же, да и не в маечках ведь? Назад прошли уже?... Уже? Туда все их видели, назад – никто... Растворились, прости, Господи, Душу грешную...

...Снилось мне, что из этого черного озера выползли тени-духи, темным хороводом кружились вокруг палатки, шелестели смехом... Чё пристали, атеисты мы... Альпинисты??.. НЕТ, а-т-е-и-с-т-ы!...

...Ну чем мы не альпинисты - с камешка на камешек, зацепился, вылез, ух ты! - вид какой! назад – уже никак не получится, одна дорога -– вверх. А если и вперед некуда, стенка? Да-а, вот так встрянем... Вот по этой полочке пройдем, вон там вылезем, а там поположе, руками-ногами. Пути если разошлись, то вместе уже не сойдутся, эхей, как ты там? Он – уже наверху, и нам немного осталось... Выползли, уфф! А это что такое?..
- По-моему – конские лепешки.
- Они тут что, оказывается, на лошадях что-ли ездят?.. Ххе!
- Вон окурок валяется, братья-первопроходцы, так фильтр-то у него в помаде!..
Умный в гору, грят, не пойдет -– он на лошади с обратной пологой стороны заедет... С женщинами... Одной ногой подходим к краю:
- Вот это ДА!!!!!
Горишки, горы, горищи... Долины, склоны, утесы. Ветрище, речки и травы. И камни. И Земля как-то сгруглилась, объялась. Родная планетка. Далеко видать...

Рерих... Чюрлёнис... Идем, ищем самую высокую точку, чтоб взглянуть на другую сторону Вселенной. Хмуро, сосредоточенно, деловито. Друг за другом. Прямо как горные разведчики, в тылу врага...
- Дер убгемахт коншлуген...
- Нно... Фольцбёхер...
- Ундарцафт зильдберунсинхальт...
- Нну ты завернул!! Дотчхаттценюнгз... Зерпендехер.
- Стоп вердер штрук!
- Йа, йа, херр официр!
Плато. Ветер свищет над-в заснеженных стылых камнях. Небо блеклое, синее. Между Землей и космосом висит орел. Не шевелится, застыл в струях воздуха, филллософ.

Никогда не берите в поход детское питание с витаминами. Компактно. Калорийно. Полезно. Есть - невозможно. Дети это едят, наверное, только из-за недостатка опыта. Ест и думает –- вот попал, так попал я в этот мир... Никуда не денешься... Но если уж случилось вам так опростоволоситься, то делайте, как мы. Нам повезло, так получилось, что у нас чеснока была целая куча, тем и спаслись. Начистим чеснока побольше, нам на бал в Букингемский Дворец не идти, разложим аккуратно. В соль - и раз! – откусил, прожевал, и пока вкусовые рецепторы пребывают в нокдауне, быстро ложкой – шур, шур, шур... Чувствуешь -– не то ешь, ага, пора снова за чеснок... Раз уж пошла такая кулинария -– вот вам заодно и рецепт чая: набираете полкотелка всякой съедобной ягоды (съедобной считается любая ягода, пока не доказано обратное), и высыпаете ее в кипящую воду. Ну, если вы уж так избалованы, можете и заварки добавить, по вкусу... Мы добавляли...

... Я сегодня в космосе летал, что ли... Во сне... Пространство - ни звезд, ничего, летишь, летишь куда-то, Земля все дальше, дальше... думаю -– эдак и не проснуться можно... Гребу быстрей назад, домой просыпаюсь, по коже мурашки...

Есть такое понятие - кедровый орех. Внутри этого понятия есть много понятий поменьше - кедровых орешков... Они знаменательны тем, что не могут надоесть. Их можно щелкать... долго щелкать их можно. Растут кедровые орехи на специальных деревьях. Как называются деревья, догадайтесь сами. Когда орехи созревают, они не спешат падать, не кокосы, чай. Висят себе – повисывают. Так, упадет несколько на землю, лежат на траве, поблескивают смолисто, ядрено. Их соберешь в карманы, ляжешь у костерка под вечер... Костерок пощелкивает, ты тоже пощелкиваешь, на мир посматриваешь, и мир на тебя посматривает, хорошо, спокойно на душе... Но вдруг налетит если сильный ветер, нагонит промозглых туч, закрутит черт-те-что со снегом, то это, помимо того, что пора уходить - к удаче... Тут-то и насшибает орехов столько, что никаких карманов не хватит... И рюкзаков не хватит. Проверяли... На обратном пути столько их насобирали что идти тяжело было, спустились с горки, остановились шелушить... Именно на этом месте меня заколдобило писать.

* * *

Хочется кофе, сигарету, удобный диван и собаку, лежащую возле камина. И чтоб трое детишков играли в казаки-разбойники... Что это со мной, доктор?..

А еще мне хочется научиться водить самолет... И делать петлю Нестерова над зелено-желтыми полосками полей... Доктор, я болен?

Я хочу тихо позвонить колокольчиком, сидя на камне над горной речкой в Тибете... А потом увидеть весь мир цветущих долин и заснеженных острых изломов вершин... Спасите меня, доктор!..

А еще хочется, доктор, облокотясь на гранит, смотреть на волны океана, наискось, с ревом врубающиеся в набережную Саламанки, и чувствовать соленость свежих брызг и ветер... И крики чаек... Доктор, скажите, это безнадежно?..

А еще, а еще, а еще - маленький, теплый, пушистый комочек в руках - это птичка, и мы друг друга понимаем... Доктор, может быть - операбелен?..

Доктор, когда я лежал среди цветов и травы, на поле, и было лето, я только что выпил два литра парного молока из банки, и мне за шиворот заполз муравей, а на небе курчавыми белоснежными башнями едва плыли облака, а за ними, доктор, было видно космос, я был счастлив. Доктор - я был счастлив...

И когда среди сосен я нашел третье озеро, на этот раз пресное, плыл, стремясь не задеть широкие листья кувшинок, а слабая волна шептала среди камышей, и утки величаво делали круги над озером и свиристели крыльями - "фи-фи-фи-фи-фи....", я тоже был счастлив. Доктор, этого не отрезать...

А еще я хочу сидеть на берегу Невы, и, наблюдая, как чухматый буксир пересекает длинные дорожки огней в воде, огни домов и причалов на том берегу, и чувствуя в своей руке - руку любимой, а на своем плече - ее склоненную голову, поцеловать ее в первый раз... Доктор, это было!.. Сколько мне осталось, доктор?..

Доктор, я заболел или выздоровел? Я прощаюсь или говорю здравствуй?.. Доктор, скажите...

* * *

Один мой приятель как-то утверждал, что, если с самой красивой женщины снять украшения, смыть косметику и состричь волосы - то она будет не очень-то и красивая, на самом деле... В это верилось. Впрочем, добавлял он всегда, как и мужчина с выбитыми зубами. Если он не хоккеист.

Именно эта чепуха приходит мне в голову каждый раз, когда я вижу ослепительно красивую женщину. Хорошо, что они об этом не догадываются. В тот день я тоже подумал именно об этом. И в очередной раз ухмыльнулся. Она удивилась и, на всякий случай, ухмыльнулась в ответ. Нет, все было не так - я улыбнулся, и она улыбнулась мне в ответ. Да! Так будет лучше, хоть и вранье. Она заскочила в последний момент - трамвай уже скрежетал дверями, натуживаясь закрыться. И едва не выпала обратно. Поддержал, втянул внутрь - приняла как должное, ишь ты... Звали ее - Марина. Марина. Марина. Это не потому, что ее приходилось звать трижды - это у меня рефлекторно.

Эх, Наташка! Почему я такой? Я должен этим переболеть. Это как свинка. Или корь, не помню...

Это было очень подозрительно. Не удивительно. Именно подозрительно - я думал, этого не может случиться - но она нравилась мне на каком-то иррациональном уровне, где все твердые мужские логические выкладки разбиваются в прах о какой-нибудь сознательно унизительный "Ннню?"
- Марина Ивановна!
- Да?
- Вы вздорная и глупая женщина! - но уже не договорил, уже голос предал, не выдержал серьезность тона, хоть и заведомо притворную, до конца...
- Даа ты што?! - любимая фраза, конечно... Ответ на любой случай жизни. Тьфу!...

Город вынуждает на другие поступки. Где бы это вне каменных стен пришло в голову пригласить девушку на вечер камерной музыки? Ну, ясно - не лаптем щи хлебаем, слово "Ференц", к примеру, у нас твердо ассоциируется со словом "Лист", а не с позывным "пианиста" из "Красной капеллы"...

Эх, Наташка! Вот ведь как бывает... Жаль - я не могу тебе ничего объяснить. Что я скажу? Что я не люблю тебя? Разве это правда? Я люблю другую - больше. Я люблю другую - иначе. Вот тебе больно - и больно мне. Это правильно, но куда убежали мои мужские гормоны? Еще вчера их было море... Ты хочешь знать? Я скажу! Но ты не хочешь... Я все-таки - ... Ну, если ты не хочешь...

В детстве каждому мальчику надо выдавать специальную книжку - с названием "Чего не следует делать настоящему героическому мальчику, на опыте его старших коллег, которые это сделали". А там по пунктам - то, се, первое, десятое...
Пункт первый:
Никогда!! Никогда не думайте, что один человек может перевоспитать другого человека на свой лад! Более того - этого не следует делать ни в коем случае! Дайте свое честное пацанячье слово! (все - "бу-бу-бу...", под надзором учителя)
Следствие пункта первого: Нет людей хуже или лучше - есть люди, которые вам подходят, а есть - наоборот. С людьми, которые вам не подходят - лучше и не дружить, поскольку вы этого сделать и не сможете, в принципе. При всем обоюдном желании...
Синичкина! Что тебя так рассмешило? Расскажи классу, мы все тебя внимательно слушаем!..

Мне нравилось ее тело. Ну дак! Экая новость. У меня такое бывало и раньше. Та самая мера стройности, не перешедшей в сухость, такая застывшая на фазе расцвета женственность, обещающая все, поскольку ни к чему еще не склонилась до конца. Мне нравился ее голос, когда она говорила о чем-то увлеченно, забыв ненадолго про игру в кокетство, когда исчезали эти нахватанные в разговорах со стервозными подружками нотки и фраэы. Мне нравился ее взгляд, когда она не видела, что на нее смотрят. Он становился глубже, уходил в синеву от этой поверхностной прозрачности, голубизны - обычно по ее взгляду ничего нельзя было прочесть. Вернее - можно было бы поклясться, что это взгляд абсолютно честного человека. Я ей не верил с самого начала.

Где бы мы не находились - мы всегда у проезжей части. Город...
- Наташка! Ну что ты, ей богу! Я знаю что, я знаю как, я знаю, наконец, почему - а что толку? Не плачь - я подарю тебе... хммм... хочешь банан? А я все равно куплю, и мы его съедим! Банан, пожалуйста. Сколько? Один. Но самый здоровый! Что-то чахловатый этот, вон тот, да. Наташка! Это такой банан! Если ты не разделишь его со мной, я... прямо не знаю... я его съем. А корку брошу на проезжую часть. А на корке поскользнется вон тот Камаз. Ты представляешь, КАКАЯ тут будет авария? И все из-за маленького кусочка ма-ахонького, даже не банана, это стручок какой-то, а не банан... я бы даже сказал... Ага! Ну вот!

О, боже! Какой взгляд! Марина - ты просто ослепила меня! Теперь я понял истинный смысл этой избитой фразы. Да какой там умный?! Просто скорее наоборот...

Я думаю, подозреваю, что у маленьких девочек уже давным-давно существует такая секретная книжка: "Как сделать любого мальчика послушным Вашим прихотям, используя нехитрые средства и методы воздействия на психику жертвы". Причем читать ее они начинают до того, как изучат буквы. Вы никогда не обращали внимание на разницу, с какой просятся на руки двухлетний мальчик и двухлетняя девочка? Очень советую. А первый пункт в той книжке - как раз про взгляд:
Пункт первый: Чтобы абонент задрожал, напрягся и тут же сдался, не нужно произносить ни единого слова, отнюдь... Нужно посветить на него сияющими глазами и ... Опустить долу... Посветить... опустить. (Следует ежедневная тренировка перед зеркалом)
Следствие пункта первого: Если мальчик не реагирует на такого рода внешние раздражители - не тратьте на него времени! Это не совсем мальчик, он и сам так может...

Ну, что произошло? Ведь ничего. Просто, видимо, после очередного пряника настал период очередного кнута? Ну, хочешь, я подпрыгну? Не прыгну - а подпрыгну. Нет, я не прыгун. То есть - подпрыгун... То есть - запутался... Ну почему она все время говорит вопросами ? Ведь не дура же, я знаю! Или верю? Хорошо-с - сейчас наша беседа плавно перейдет в сплошной обмен язвительными вопросами. Ни одного утверждения... Смеется - поняла...

Наташка! Ты - как глоток чистой воды после жаркого и душного. Только я не скажу тебе этого. Нельзя. Это будет нечестно. Желтая карточка. Или даже - красная. У меня сейчас кризис болезни. Как жизнь? Живем. Пироги жуем. Как учеба?... О чем это я?...

Город. Желтые листья. Год прошел. И что? Прощай, Марина! Конечно, ты этого не увидишь, не заметишь. Хоть и светишь глазами. Это у тебя безотчетно, условный рефлекс. Так много жертв, что ты запуталась сама. Забыла, кому и сколько и как необходимо. Канцелярия отстала от войск. Не надо - я прошел через все рецидивы...