Евгений Шестаков
Номерные сказки
Сказка # 6
этот день с самого утра над всем царством лил дождь. Дороги к обеду поразвезло, народ порасслабило, экономика временно уступила место гаданию на картах и демографии. Однако при дворе наблюдалась необычная для сезона оживленность. Ярко горели свечи и слышался говор, громко скрипели половицы и гусиные перья. Царь, заложив руки за спину, вышагивал по кабинету и диктовал десятку писцов. То и дело он останавливался, и привыкшие писцы с уважением наблюдали, как государь единым духом опоражнивает легендарных размеров ковшик. Его величество давно слыл неплохим литератором, дважды награждался Большим искусственным венком и сегодня решил написать произведение, которое, по его словам, поставило бы его имя в один ряд с именами Ньютона и Жанны д'Арк. Сих, как выразился государь, "...Паки же и препаки выпаки достославных мужей литературы и гомотетии".
- "...Марья трижды обняла своего суженого и воскликнула..." - диктовал царь. - Ага. Значит, в смысле, полюбила и на етой почве воскликнула. Это весомо, да. "Любимый мой! - воскликнула Марья, обращаясь к любимому своему." Ага. Это в целом.
- Прям как взаправди, - сказал шут, томно закатывая и без того выпученные глаза. - Молодая, поди, ядреная?
- Двадцать семь, - отвечал царь, - восемьдесят килограммов, метр сорок. Эталон. Не мешай.
- Восемьдесят... - мечтательно пробормотал шут, с трудом закрывая закаченные лишку глаза.
- "И тут, расталкивая голубей и сжимая в руках большую значительных размеров саблю, из-за ближайшего пня показался Игнат", - продолжал царь. - "На ем было одето..." - государь задумался.
- Ну, трусы, само собой, - подсказал шут. - Носки, там. Не бродяга же какой. Штаны новые. Фуражка. Часы с цепью. Армяк. Галстук.
- Из бани он, - пояснил царь. - Тока что. Баню принял, а тут ему на корню измена.
- А почему с саблей? - поинтересовался шут.
- Потому что трагедия это! - рассердился царь. - Потому что счас обоих зарубит, чтоб не шалили! Он же хотел как лучше. Семечек ей купил, полстола в трактире заказал, в баню сходил. А она ему из-под юбки дулю!
- Значимо, - согласился шут. - Руби их, батюшка.
- "Умрите же обое!" - продолжил после раздумья царь. - "Игнат выхватил из левой руки саблю и захреначил..." Нет... - государь пожевал ус. - "...И запузырил..." Нет...
- А то, может, и договорились бы? - подал голос шут.
- Тоись?
- Ну, я говорю, баба же, она же не водка. Я имею в виду. Ну, она же кончиться не может. В обозримый период.
- Тоись? - напряг лоб государь. - Ты вот без этих давай... Без их.
- Ну, где-то втроем, что-ли... Эдак вот как бы все сразу. Ага. Или кто-то обождет пока, - домысливал шут. Идея заняла его. Она была нова. Прецедентов на данный исторический момент не имелось.
- Ты вот думай, что говоришь-то! - вдруг покраснел царь. Он обернулся к шуту и негодующе топнул. Писцы пригнули головы. - Ты где такое видал? Тебя кто надоумил?!
- Тогда шутю! - быстро и скорбно сказал шут. Писательские лавры ему не светили. Осуществление идеи тем более. Нравственность во дворце блюли почем зря. Все, кому было положено, ходили в девках и стеснялись всего, что попадалось на глаза. Теория аиста приносящего была официальной и не подвергалась сомнению даже в войсках.
- Смотри мне! - пригрозил диссиденту отходчивый, впрочем, царь. - Надо же, измыслил! В Соловки-покойники поиграть захотел?
- Сглупил я, державный! - убежденно сказал шут и со всей мочи тяпнул башкой о стену. - Дурак, сам же знаешь! Ответственности не несу, пункт четвертый "Положения о шутах".
Он достал из-за пазухи засаленную брошюрку и показал ее царю. Читать оба не умели, но писаный закон уважали. Царь символически поершил лысину, отвернулся и серией мастерских мазков закончил повествование.
- "На! - воскликнул онемевший от горя Игнат и пронзил наотмашь обеих двоих. На! - крикнул он уже снова и убил самое себя себе в сердце. Мораль: ежели бабу к государственному делу допустить, она еще и не такого натворит. Конец."
На следующий день несколько свитков нового произведения были отправлены на заграничное соискание. В предисловии автор отметил свое полное нестремление к литературным премиям, коих, однако, наличие подтвердило бы принципы добрососедства. Своя же первой степени не заставила долго ждать, по причине чего царь и прощенный вскоре шут не преминули опробовать свежие, не пробованные до того меды.
Другие сказки и прочие произведения можно прочитать на www.shest.ru
|
