[Предыдущая история] [Следующая история]
26 мая 2000 Есть у меня особенность такая физиологическая - на второй день сильной пьянки то ли язык так обжигается водкою, то ли мозги едут, не знаю, но каким-то образом переориентируются сосочки на слизистой языка. Что за ботва - не знаю, гуманитарий я. Короче, мороженое ешь - а оно соленое. И так где-то полдня. Так вот, история. Я про себя это уже давно знал. А тут - лето. Лагерь. Я - вожатый. Пьют все. Немеряно. И Старшим вожатым - известный во многих кругах некий такой Антон, имеющий День рождения посреди третьей аккурат смены. Так он с первого ее дня поставил себе в отдельный Старшевожатский домик ведро браги, и к Дню она как раз созрела. Детей насилу уложили - так нам ее вожделелось. И вот - сидим, пиомм. Кружки столовские с отбитыми ручками составлены в центр стола, нехитрая закусь. Брага сладкая... Разливают - разбирают - пьют - составляют в центр, ибо освещается все свечкой (конспигация, батенька!) в этом самом центре. И в очередной раз подношу кружку к устам, делаю знатный отпив (как пишут обычно в таких случаях, "сделал добрый глоток") - и Ё! Так солоно не было, наверное, всему вместе взятому народу Израиля на сороковой год в пустыне. Чуть не подыхаю. Мычу, глотнуть не могу, глаза топорщу и таращу. Ну, думаю, все, с завтрашнего утра - больше ни капли! никогда! зарядка! холодный душ! в свободное время читать классиков! И так бы и было, наверное, если бы не шипение соседки по столу: - Блядь, хотела яйцо в солонку макнуть, а там брага! Мне при свечке браги в кружку-"солонку" налили, оказывается. Соли там было грамм 150. Так что пью до сих пор. А ведь кем мог бы стать... Историю рассказал(a) Казмич
