[Предыдущая история] [Следующая история]
23 января 2000 Вот чего со мной было. Стори 1. Вот еду. Полоса туда, полоса сюда, сплошная межу ними. Передо мной зад. Чей-то. 20 кмч. Хрен с ним. Обхожу нарушая. Бац! Палка полосатая. Стоп... "Старлей Щавсехвысушу! Ваши аусвайсы!". На, гад! Обогнал - да, нарушил - да! Дык он же в черепаху превращаться на ходу начал прям передо мной. А я нормально ехал, обогнув препятствие. "Вы - честный человек! Признаете свой непер. Дай я тя поцелую за это (слезы мента...). Я тя расстреливать не буду. Езжай с миром." У меня слезы прям на права. До сих пор пятна. Педаль в пол. Жизнь хороша! Когда не платишь ни шиша. Байка 2. Короче. Стоим на сфетофоре на Ленинском. Я, в натуре, стою на поул-позишн. Фраера, которые слева и справа и, одновременно, чуть сзади вылупились на огоньки светофорные и ждут, значится, зеленого, ну а самые крутые - желтого... Я-то кореш тертый: смотрю когда зеленый для пешеходов мыргать начнет. Мырг-мырг... поехали. Блин, какие-то лохи на крутых японо-американо-немецких марках по бокам прицепились. Не, братишки, меня так просто не возьмешь на моем гольфе лохматого года выпуска. 1-я передача - 40 кмч, 2-я - ....опа 100 кмч, 3-я - ... хренакс! Нарисовался дядя мент со своей палочкой-собиралочкой. Еж твою меть, 115 на радаре! Взяли как последнего недоделанного лопуха. Я, конечно УК чту, как и все другие кодексы, но денег башлять так просто не привык. Давай, кэп, пиши протокол - черным налом не дам, настроения нету. Сидим мирно в ментовской тачке, он чего-то там крапает на бумагу минут 5, волк! На, грит, подпиши родненький. Скрипнули мои мозги: вроде как повесить не должны. Ну, и подмахнул я (в смысле подписал). И, братишки не поверите, он калякает, что делает мне он тока устно в торец за такое наглое превышение положенного километражу по отношению к часам. Я прям чуть и не соскользнул с седушки на асфальт. И какого спрашивается х... он старался и потел? Идейный, блин, наверное. Сказ 3. Выпивал я с князем дружественным по чарке водки, запивая каждую кубком хмельного пива, и немало раз сие повторилось. Грешен я, бояре, сев после этого на коня своего. Но не поборол зеленый змий меня - седло не съезжало, конь мой шел ровно и бойко и в бой рвался. Но сдерживал я его, дабы не перейти границу разумную, обозначенную в указах царских цифирию 60. Заря приближалась, до моих хором скакать недолго было - верст 10. Подвывало левое переднее копыто у коня маво, слегка косил правый глаз, неподобающе изрыгались газы, устилая землю продуктом естественным. Поднял я очи к светилам ночным небесным и задумался о бренности всего на земле этой. И размечтался я, бояре, о бочонке пива, ожидающем хозяина своего в палатах моих. Странное название было у бочонка того: Балтика №7. Но пиво в нем было доброе. Эх, други мои милые! Разогнался ретивый мой, слабину и близость дома почуяв. Да не почуял он, что тать, боле известный как Соловей-разбойник, за кустом спрятался... Захомутал тать меня, ткнув в лико мое прибором заморским с цифирями на нем светящимися "88". И препроводил он меня, доброго молодца, к кобыле своей с холкой весьма интересной и разноцветной. Молвил он, что нарушил я указ царский аж на 2 дюжины с хвостом. Молчал я, склонив буйну голову. И предложил мне тать подарить ему монет звонких, дабы не забрал мою уздечку на выкуп последующий. И, бояре, открыл я тут уста свои и слово ему молвил - нет монет у меня, забирай окоянный уздечку... Смекнул тогда тать, что хмель во мне и дух евонный чрез уста мои выходит. Аж затих Соловей, предвкушая пир. А много-ли бочонков, кубков и чаш выпил ты, мОлодец? Вопрошал злыдень. И ответил я, взирая на него и не отводя очей своих: дык, Соловушка, токма один кубок стандартный пивка хмельного, кАзни не боюсь, могу и выдыхнуть могуче в фигню твою басурманскую, которая цвет меняет хмельного запаха почуяв, но не будет тебе толку никакого, аз есмь трезвый. Неисповедимы мысли татя. Отпустил он меня и коня моего. Историю рассказал(a) Буйный
