[Предыдущая история] [Следующая история]
16 июля 2001 Продолжаю тему приколов и казусов в артистическом мире. История эта также подлинная; об имени человека, мне ее рассказавшего, я умолчу, но в любом случае такое не придумаешь. Впрочем, судите сами. Жила когда-то в Санкт-Петербурге (а потом в Петрограде, а потом и в Ленинграде) уникальная личность: Елизавета Тиме. Дочь крупнейшего специалиста по горнозаводской механике Ивана Тиме, актриса, выпускница знаменитых Бестужевских курсов и Драматических курсов при Императорском театральном училище, фрейлина Ее Императорского Величества… а затем выдающаяся фигура в артистической жизни уже советского Ленинграда, преподавательница ЛГИТМИКа, автор книги "Дороги искусства"… и прочая, и прочая, и прочая. Дама, как вы можете судить, еще той, дореволюционной петербуржской закалки. Как-то, уже в преклонном возрасте, Тиме занималась "культурной программой" в Доме творчества актеров, расположенном вблизи под Питером. Неподалеку от этого злачного места находился еще и Дом творчества Союза композиторов, и вот там-то Тиме отыскала замечательного композитора Василия Павловича Соловьева-Седого, чтобы уговорить его провести "творческую встречу" с "подшефными" ей актерами. Василий Павлович, надобно сказать, "творческие встречи" по большей части недолюбливал. Уж такой он был человек. Отказать Тиме он не смог, а согласившись, предался унынию. И перед тем, как отправляться к собратьям-артистам, что называется, "принял". Немного; вероятно, всего грамм сто или двести. Но В.П. этого обычно хватало, чтобы впасть, по своему обыкновению, в удивительно мрачное и тяжелое настроение. На ногах, впрочем, В.П. держался твердо. Он добрался до Дома творчества актеров, нашел там встречавшую его Тиме, шокировал ее явственным алкогольным ароматом и, в ее сопровождении, отправился к летнему театру. Народу собралось немало. Представленный со всеми церемониями артистической Тиме, В.П. выходит на сцену, подходит к микрофону, мрачно набычивается и… молчит. Напал на человека настоящий ступор - от переживаний, легкого опьянения и вообще дискомфортной обстановки. Теперь представьте себе эту картину маслом. Стоит у микрофона известный композитор, явно слегка подшофе, круглое красное лицо мрачнее тучи, покачивается, тяжело дышит в микрофон и молчит. Зал сперва изумился, а потом эта ситуация стала публику потихоньку забавлять. Тут надо еще сказать, что в те времена (не знаю, как сейчас) артисты, собираясь вместе в одном зале, рассаживались всегда строго по иерархии чинов и званий. На последних рядах усаживались "простые" артисты - что называется, "без роду, без пленума". Поближе к сцене - заслуженные автономных и национальных республик. Еще ближе - заслуженные СССР и народные республик. А уж народные СССР - те всегда в самых первых рядах. И вот, точно так же по иерархии, народ в зале начал, наконец, разбирать смех. Сперва захихикали молодые, в задних рядах. Потом их поддержали заслуженные. А уж когда начали трясти своими животами народные СССР, сидевшие вплотную к сцене, Василий Павлович, наконец, не выдержал. Он еще больше помрачнел и покраснел, поглядел исподлобья на публику и, наконец, внятно сказал в микрофон хохочущему залу: - Я ВАС СЕЙЧАС ВСЕХ… ОБОССУ. И Тиме, тут же на сцене, упала в обморок. Историю рассказал(a) A-NJ
