[Предыдущая история] [Следующая история]
24 июля 2001 Года четыре назад, в период пребывания моего в рядах нашей доблестной и краснознаменной был у нас случай такой: Я торчу на месте своего дежурства - дневальным по клубу. (Надо сказать, что мне в некотором роде повезло, насколько вообще может повезти тому, кто залез в сапоги в тот период: службу я проходил в клубе.) Дежурство, в отличие от ротного, непыльное. Сидишь себе в кресле и в хуй не дуешь. Пройдет мимо кто-нибудь из штабных - откозыряешь, доложишься по форме и дальше сидишь. Народу в клубе служило всего семь-восемь человек. В среднем по паре из каждого призыва, но и работы чаще всего не было, поэтому служба наша считалась лакомым куском для всей роты. Сидят хлопцы наверху и хуйней страдают. И вот как-то раз захожу я в мужской туалет, а там оркестровый дух (оркестр тоже в клубе располагался), звали его, скажем, Баша, сидит и драит тарелки ударные, блестели чтоб... Разводит пасту Гои в бензине и натирает медные тарелки ветошью. А бензина у него литра три в пластиковой канистре. Тут входит в туалет... ну скажем, Козуб. Земляк Баши, но уже моего призыва, то есть дедушка. Диалог: Козуб: - Слышь, Баша! Ты не охуел ли в туалете тарелки полировать? Все провонял бензином своим злоебучим! Баша: - Почему злоебучим? Нормальный 95-й (типа отмазался) Козуб: - Да хуля ты пиздишь-то?! Кто тебе, мудаку на такую хуйню 95-й даст? 76-й это, бля буду! Баша демонстративно капает на кафельный пол из канистры лужицу, размером с пятак, и поджигает. Оба с любопытством слабоумных пялятся на быстро исчезающее пламя. Остается мелкое масляное пятно. Баша: - Ну, видишь: почти ничего не осталось, только масла дэцл. Был бы 76-й, осталось бы больше. Козуб: - Ну и чо? Ты ж налил с гулькин хуй - ясен пень, ни хуя и не осталось. Берет канистру и наливает сам. Получается лужа примерно с ладонь, к которой немедленно подносится зажигалка. Процесс повторяется. Давешний спор уже никого не колышет. Пацаны дорвались до развлечения. За этим их застал зашедший покурить Вареник. Вареник - песня отдельная. Помните анекдот про палатку и Западло? Так вот Вареник - это тот самый Похуй, который в этой палатке сидел. Старше нас с Козубом на один призыв, он уже даже не дед. Его приказ уже прогремел над страной и Вареник, и так плевавший на службу с водонапорной башни, окончательно и бесповоротно забил на нее хуй. До дома ему оставалось максимум пару недель. Вареник (заинтересованно): - А че эт` вы тут делаете-то, а? Козуб (как-то сразу потускнев и съежившись): - Да вот, это... бензин проверяем. Вареник (грозно): - Не поал?! Баша (быстро тараторя): - Ну, он, типа, когда сгорает, оставляет след на полу... А мы поспорили, какой он... Бензин в смысле... Если много не сгорело - значт 76-й. Вареник (ехидно ухмыляясь): - Да какой же мудак так проверяет?! Я смотрю на все это со все возрастающим интересом. Вареник берет канистру и выплескивает примерно половину содержимого. Туалет не отличался крупными размерами, поэтому лужа покрыла всю площадь пола. Я понимаю, что Вареник просто прикололся, он хоть и был говном редкостным, но идиотом не был никогда, а значит поджигать ТАКУЮ лужу в замкнутом пространстве туалета он не станет. Разворачиваюсь, чтобы спустить сверху наших духов на уборку и краем глаза замечаю тянущуюся к луже бензина руку с уже зажженной зажигалкой. До сих пор в ушах у меня звенит панический вопль Вареника: Козуб, ты че, ебнулся?!... Дальнейшие события, услужливо растянутые сознанием до бесконечности, произошли на самом деле секунды за три. Чистое и светлое, с белеными потолками помещение туалета мгновенно превратилось в местный филиал преисподней. Зажатый в угол пламенем Баша, сидящий рядом с полупустой канистрой, в которой было еще около полутора литров (!) бензина, страшно выпучил и без того круглые глаза и с диким криком: БЛЯААА!!! одним прыжком с места покрывает два с половиной метра горящего пространства, в панике сбивает с ног Козуба, размазывает по стене меня (при том, что я едва ли не вдвое его больше) и падает, споткнувшись об услужливо подставленную ногу Вареника. Я начинаю понимать, что пламя будет гореть долго, и хотя в туалете толком гореть вовсе и нечему, но если про инцидент станет известно начальству, то моя голова покатится первой, поскольку события произошли в мое дежурство. Песка рядом нет. Огнетушители все пенные, этих гадов если и заставишь работать, то потом не остановишь и бардак от этого только увеличится. Пока я тупо прикидывал, не стоит ли закрыть дверь туалета, чтобы пламя само погасло от недостатка воздуха, начал действовать Вареник. Он сделал то, чего я делать не стал бы ни в коем случае. Мне, как человеку образованному, в кошмарном сне не приснится БЕНЗИН заливать ВОДОЙ. Вареник либо просто не знал, что это невозможно, либо, наоборот, имел уже подобный опыт. Совершенно спокойно, никуда как будто не торопясь, он подошел к раковине, налил стакан воды и выплеснул его на пол почти параллельно земле, тут же налил второй и точно так же, веером, швырнул воду на пол. Пламя погасло. Из незамеченного мной открытого окна на улицу валят клубы дыма. Закрываю. В туалете можно вешать топор. Собственных рук не видно. Козуб в панике хватается за голову. Ему-то уж точно губа светит, поскольку мало того, что он поджигатель, так он еще и командир клубного отделения и, как наш непосредственный начальник, ответит за все вдвойне. Прощайте, сержантские лычки, прощай, досрочный дембель (практиковалось у нас такое). В общем, плохо Козубу. Я поднимаю с пола Башу и пинком посылаю его "свистать всех вниз", а сам выглядываю на улицу на предмет проверить, не приближается ли к клубу кто из племени шакальего. На горизонте майор Оськин. Идет к нам. Он мужик незлой и не сволочной, но все равно - шакал, а потому сдаст нас как стеклотару. Тем временем появляются наши с тряпками, подметалками и вентилятором. Я нервно грызу ногти, пытаясь просчитать заранее, кто придет к финишу первым: Оськин или уборка. Первым пришел Оськин. Пришел и пошел себе дальше. Я от облегчения падаю в кресло дневального и начинаю нервно хихикать. Из туалета показывается Козуб и, удивленно подходя ко мне, осведомляется, что смешного я нашел в сложившейся ситуации. Глядя на него, я окончательно впадаю в истерику и от хохота начинаю биться об стол головой. Он недоуменно покачивает головой, потом пристально смотрит на меня и тоже начинает ржать. На звуки творящегося в холле веселья из туалета показываются духи во главе с Башой, глядя на их рожи, мы с Козубом в обнимку валимся на пол вместе и уже не смеемся даже, а скорее похрюкиваем и воем от избытка чувств. Братва не в понятках. Сверху спускается, уже ушедший было, Вареник, и довольно вежливо интересуется о причинах веселья. Я, пытаясь совладать со спазмами душащего меня хохота, показываю на рожу Козуба и тыкаю пальцем в авральную команду возле двери туалета. Говорить не могу. Козуб делает над собой усилие и выдавливает: "как бляди размалеванные". Вареник смотрит на него, потом на духов и говорит мне: "ну а ты хули ржешь, сам такой же!" Я с трудом встаю с пола и подхожу к зеркалу. Из зеркала на меня пялится этакая девочка-припевочка, с длинными черными ресницами, густыми черными же бровями и при этом волосатая как последняя обезьяна. Копоть. Все невидимые до этого мелкие волоски на лице почернели и бросаются в глаза с первого взгляда. Отмывались мы потом добрых полчаса. В общем, все обошлось без последствий. Вареник уехал через пару недель в первой партии. Козуб слинял через полгода первым из нашего призыва. А я остался и забил на все. Вот такая вот случилась... вот. Историю рассказал(a) Злобный Димик
