[Предыдущая история] [Следующая история]
13 декабря 2001 Папа с мамой у меня пошутить любят. Хохмачи, понимаешь. Друзей и детей до икоты довести или до обморока - самое милое дело. Вот вам несколько историй: Исто(е)рия раз. 1 Мая отмечалось, кто помнит, массовыми демонстрациями единства советского народа с воздушными шариками, транспарантами и лозунгами из матюгальника. Затем следовали обильные возлияния с непременной миской оливье. Ну и мои, соответственно, не отставали. После очередной первомайской демонстрашки вместе с друзьями отправились к ним в гости. Хозяин пошел в магазин или куда там, неважно. В доме трое: мои и хозяйка (скажем, тетя Рита). Пока тетя Рита на кухне возилась, мои в комнате типа стол накрывают. Теперь представьте: идет тетя Рита проверить гостей через темный, длинный коридор, заходит в комнату, видит: маман моя сидит в кресле, журнальчик читает, папашка на диване лежит, пледом накрылся с головой. Маман, опережая вопрос: "Рит, Сашка устал, пусть поспит минут пятнадцать, щас накроем". Базара нет, тетя Рита направляется на кухню последние приготовления готовить. Идет по коридору (темный, длинный). В полной тишине из-за шкафа (в коридоре) на нее вываливается тело с тихим, надрывным "У-у-у". Тетя Рита: крик, бряк на пол, слезы, истерика на полчаса, отпаивание водкой. Оказалось, с демонстрации кучу воздушных шариков домой притащили. Плед нашли быстро, остальное, думаю, ясно. Исто(е)рия два. Лето. Ждут теперь мои знакомую (скажем, тетя Света). Долго ждут. Скучно. Наконец, в окно видят: идет. Папашка идет ко мне в комнату, одевает мою гимнастерку и противогаз (дедушка военрук в школе, в гости к нему ездили, он мне кучу амуниции подогнал). Тетя Света стучит в дверь. Дверь распахивается, выскакивает мужик в гимнастерке, сапогах (резиновых), противогазе, и, тыча трубой противогаза ей в лицо (бачок противогаза откручен), истошно орет: "ГАЗЫ!!!". Тетя Света: крик, бряк на пол, слезы, истерика на полчаса, отпаивание водкой. Водку тогда все любили. Исто(е)рия три. Все три истории произошли в течение одного года, и эта была апофигеем. После этого они на некоторое время завязали. Так вот, осень. Мне от силы лет десять. Маман, как образцовый советский инженер, участвует в битве за урожай морковки, папаня на кухне холодильником хлопает. Время: десять-одиннадцать вечера. Я лежу в кровати, читаю "Вий" Гоголя. Свет настольной лампы освещает со столика аккурат книгу, остальное в кромешной тьме. В воображении вокруг ведьмы на гробах верхом скачут и вампиры лапы ко мне тянут. Впечатлительный был мальчик. Тут, между мной и книгой, влазит ЛАПА. Корявые, узловатые, болезненно-красноватые пальцы оканчиваются тонкими, подрагивающими усиками. Ладонь узкая, большой палец торчит не сбоку, а из середины ладони перпендикулярно. Вся рука грязная, как из могилы. От запястья и выше, во тьму - мех. Секунду поторчала передо мной и быстро скрылась в темноте. Глюк. Сердце трепыхается, но читаю дальше. Через секунд пятнадцать эта же лапа появляется на границе света-тени. И замирает. По словам садистов-родителей: я глянул на лапу, в книгу, опять на лапу, еще раз в книгу. Потом книга улетела в сторону лапы, я судорожно вцепился в одеяло, прикрываясь от лапы, и заорал, обливаясь потом и слезами. Такого ужаса я, к своим теперь двадцати шести годам, не испытывал больше ни разу. Свет зажгли, предки выглядели озадаченными такой реакцией (думали, наверно, что я посмеюсь удачной шутке). - Сынуля, лапочка, ну что ты? Это просто морковка, видишь, мама какую морковку в поле нашла? Правда, на руку похоже? - приговаривал папа, стаскивая с руки летную куртку, вывернутую мехом наружу. Часа полтора меня успокаивали. Чуть заикой не остался. Мистер Спок их наверно четвертовал бы. А я их все равно люблю. Родителей не выбирают.
