[Предыдущая история] [Следующая история]
26 марта 2002 Тут много было историй о нравах за границей. Но не так много рассказывают, как русские люди привыкают к этим нравам. Соответственно история в трех частях. Часть первая - жили-были в Америке два товарища. Студенты жили не то чтоб скучно, а скорее наоборот весело. Пили много, безбожно и громко. Обитал у них в подвале какое-то время еще один товарищ, скажем звали его Петя. Петя был человек хороший, но к данной истории имеет отношение только одно Петино качество. Он был “гей”. После того как родина позвала Петю обратно в свои холодные женские объятия, от него в подвале осталось множество разнообразных предметов, среди которых был замечательный портрет его друга. Портрет был хорош: друг на нем был скроен ладно, поза им была принята художественная, и хорошего размера член удачно гармонировал с врожденной смуглостью мулата натурщика. Поскольку к портрету еще и рамка прилагалась, то не повесить его на самом парадном месте, а именно над обеденным столом, было нельзя. Впечатление в среднем создавалось уютное, хотя некоторые теряли апетит и покой. Итак, портрет висит, так что можно переходить к второй части. Часть вторая, поскольку жилье у друзей было университетское, то университетские власти справедливо полагали, что в этом жилье периодически надо проводить инспекции, чтобы предотвратить превращение студентами их собственности в свинарники. Не то чтобы им это полностью удавалось, но, назовем ее, “комендантша” по домам ходила. Во время очередного унылого визита ее взгляд упал на портрет. “А это кто?” - опешила она. “Друг”, - коротко пояснили счастливые обладатели портрета. Долгий взгляд и задумчивое молчание отразили борьбу сомнений с неизбежной реальностью, состоявшей в настоящем мужском свинстве в комнате. Визит был окончен. Часть третья, счастливое пьянство продолжалось. Темпы были марафонские и соседи как правило страдали до первых лучей солнца. Большинство старалось переехать побыстрее и подальше, но был упорный китаец, который писал жалобы. По-видимому, примерно ко времени, когда жалобы перестали помещаться в отведенное для них место, “комендантша” вызвала одного из друзей в оффис для финального разговора. “А вам”, - сказала она, - “возможно надо будет отсюда переехать”. Веские доводы, что ни одна из жалоб не была задокументирована свидетелями, и прочие аппеляции к юридическим тонкостям желаемого результата не принесли. Грозило выселение. Сказать было нечего… А теперь, как говорил один Ворошилов, ВОПРОС. Чего в Америке трогать нельзя? Минута пошла. В Америке нельзя трогать меньшинства. Любые. … И тут, набрав побольше воздуха в легкие, он хмуро заметил: “Да этот китаец просто гомофоб!” Искра недоверия в глазах “комендантши” была утоплена девятым валом воспоминаний. “Ну вы там это, потише...” - выдавила она. Вопрос был решен. А друзья и сейчас живут там, и все также пьют, любуются портретом и бережно хранят свою гетеросексуальную ориентацию. Учите обычаи аборигенов, господа. Историю рассказал(a) Ося и Киса
