[Предыдущая история] [Следующая история]
14 июля 2002 К вопросу об армяно-азербайджанском конфликте и возникновении национальных предубеждений. Был у меня приятель, армянин по имени Армен (если читаешь, то извини, что рассказываю здесь твои, известные половине Парижа истории, авторские права, безусловно, за тобой). По образованию журналист и из-за этого самого журналистского интереса ко всем проявлениям жизни и случалось с ним масса историй, рассказывать которые он великий мастер. Еще в далекое советское время уехал он со своей исторической родины учиться в Питер, затем, долго скрывавшись от армянского военного призыва по заграницам, очутился в Париже, где и жил до переезда в Штаты. В Париже эту историю и поведал. В свой французский период были у него серьезные отношения с девочкой из Питера, к которой домой они однажды года три тому назад и поехали на Новый год. Приятно удивившись дешевизне и разнообразию алкогольных напитков, с энтузиазмом приступил к дегустации. Однако закаленный организм, плюс приятные воспоминания о студенческих годах в городе, в котором уже не был семь лет, пробудили его 1 января довольно рано. Спать не может, любимую женщину будить совесть не позволяет, а к походу по местам молодости уже бы пора и приступить. Ностальгия точит, осмотр архитектурных шедевров решается провести самостоятельно, да и размышлять лучше в одиночестве. Далеко не ушел, дом был рядом с Московским вокзалом, на котором вскоре и очутился. Надо сказать, что вид у него был жизнью потрепанный, да и равнодушие к одежде никак не могло выдать его многолетнее отравление парами капитализма. Так вот стоит он, любуется зданием вокзала, как вдруг от воспоминаний его отрывает вопрос: - Слушай, друг, ты не русский? А видит он рядом другое «лицо кавказкой национальности», еще более потрепанное жизнью, не видевшее благ цивилизации в виде душа уже несколько недель, зато в течение всего этого времени активно дезинфицировавшее себя изнутри. Что ответить на это, да еще человеку, у которого профессионально повышенная комуникабельность? - Да и ты не русский. Общение продолжается. Идет прямо: - Не, я азербайджанец, Азером зовут. В ответ чуть более сдержанно: «а я армянин, зовут Армен». Следует предложение продолжить так интересно начавшийся диалог в более спокойном месте. В буфете берут водки. В конце концов радушный хозяин приглашает гостя нашего города к себе домой, то есть в печально известный бомжовский притон в центре Питера под крышей Московского вокзала. Последний, не видевший в Европах таких чудес, жадно впитывает новые впечатления для будущего репортажа: бродячих собак, полуголых особей женского пола с грязнущими ногтями, предлагающими радость общения с собой за стопку мутной жидкости, отдаленно напоминающей водку, щедрое угощение объедками мяса, отвоеванными у собак с соседней помойки. Взаимопонимание растет, нашего друга уже приглашают в гости на завтра, причем его девушке тоже будут очень рады (бедная, она учится в лучшем университете Франции и не подозревает, что ей угрожает). Постепенно разговор переходит за жизнь, о превратностях сволочной судьбы и плавно встает вопрос, сам-то ты ведь не местный, где живешь. И наш журналист, чувствуя где-то внутри дискомфорт, но по характеру честный, правдиво отвечает, в Париже я живу, в Париже... В глазах собеседника растет горькая обида на эту сволочь, которую привел в дом, поил-кормил всем лучшим, что смогли найти по району, изливал ему душу и надеялся на ответную искренность, а вместо благодарности получил наглое хвастовство, попахивающее издевкой и переходящее глумление. Не в силах выразить своего изумления от очередной наглядной демонстрации коварства этой нации, азербайджанец с обидой выдает: - Эх, ... хороший вы народ, ... армяне, ..., - и с надрывом в голосе, - но зачем же все время пи...ите?! Историю рассказал(a) Sdnt
