[Предыдущая история] [Следующая история]
17 мая 1998 Дело было в конце 70-х или начале 80-х и связано с «РЭФами» - так называли водителей рефрижераторов. Это была водительская элита, почти все они были дальнобойщиками, все без исключения проходили проверку на благонадежность по комсомольско-партийной линии; части приводов в органы внутренних дел; моральную и психическую устойчивость; отношения с коллегами, соседями, в семье. А те, кто имел возможность выезда за рубежи нашей необъятной Родины, были на учете у всех служб безопасности. Попасть в такую колонну можно было только по великому блату. Справедливости ради надо сказать - было ради чего туда стремиться: и заработки относительно высокие, и возможность выезда за границу. Но главный источник дохода - это то, что РЭФы, мотаясь по всей стране, знали о нуждах населения на ее бескрайних просторах и могли эти нужды удовлетворять по мере сил и возможностей: где картошку по дешевке прихватят, где бухту веревки, где толь, где яблоки, где рыбу, где кирпич, щебень или просто песок и т.п., а там, где подороже - продадут. Вплоть до того, что проституток (хотя их так раньше и не называли) покупали и продавали за пузырь водки. Одним словом, алки» (ALKA - это прицеп - рефрижератор) порожняком не ходили, при этом размеры левого груза порой были сопоставимы с грузом легальным, заявленным по накладным. А теперь сама история. Однажды один РЭФ (обычно они работали парами, но в этом случае напарник заболел, а простоя машины государство допустить не могло), после того как открутил баранку две недели, устал как черт (ведь без напарника), возвращается домой, но перед этим завозит последний груз - свежие огурцы на овощную базу. Надо сказать, что в этом рейсе РЭФ левого груза не брал вообще, оно и понятно - без напарника несподручно. На овощной базе сдает огурцы, вычищает прицеп, моет машину и уже мечтает о теплой жене в собственной койке, о том, как проведет неделю законного отдыха с пухленькими и розовощекими детками. Вот из-за последних все и случилось... Для них, родных и любимых, попросил у девчонок-кладовщиц десять килограммов заморских фруктов - апельсинов. Кто постарше, тот помнит, что в стародавние глубоко-застойные времена этим диковинным чудо-фруктом баловали советский народ только по великим пролетарским праздникам Октября и Первого мая. Затарился, значит, водила гостинцем, бросил его на сиденье рядом с собой и подруливает к выезду с базы. А там вахтер на КПП (контрольно-пропускной пункт) злой как собака. То ли ему баба утром не дала, то ли еще вечером... В общем, как с цепи сорвался. Начинает машину шмонать по полной программе: сначала прицеп; потом холодильную установку, даже под обшивку заглянул; потом под машиной исследовал все мосты. Ничего нелегального найти не может, но и поверить в это ему трудно. Тем не менее машину надо отпускать, подходит к кабине и видит... о радость и слава создателю - драгоценный товар без накладных. Берет вахтер нашего героя за шиворот и как злостного расхитителя социалистической собственности с чувством глубокого удовлетворения тащит в местное отделение внутренних дел. В кабинете у лейтенанта-следователя по уголовным делам пишется заявление, и доблестный и исполнивший свой долг вахтер отпускается домой. Лейтенант начинает составлять протокол, а у нашего героя-РЭФа молнией проносятся мысли: «Пиздец... Отъездился... Гребаные апельсины... Гребаная жизнь... Прощай блатная колонна... Чем теперь кормить жену, детей... Прощай партбилет... и т.д., и т.п.». Вдруг звонит телефон и лейтенанта вызывают к начальству. Он закрывает водилу в кабинете, предупредив, что вернется через двадцать минут. Водила, недолго думая, начинает уничтожать вещдоки (а по простому - их жрать), благо начальник не спрятал их в сейф, а оставил на столе. За двадцать минут он успевает заглотить их все... до одной... Возвращается лейтенант, видит, что улик нет, и у него шары вылазят из орбит, а челюсть отвисает ниже пупа как в диснеевских мультиках: «Где?.. Куда?.. Как?.. Что?..». Потом видит позеленевшую рожу РЭФа и его раздувшееся как у беременной бабы пузо. Постепенно на него находит прозрение, но глаза и челюсть вываливаются еще больше, правда уже от хохота. Немного успокоившись, он произносит знаменитую сегодня фразу: - Ну, ты бля... даешь!.. Но если бы шкурки оставил, я бы тебя все равно отпустил! Историю рассказал(a) Paha
