[Предыдущая история] [Следующая история]
17 ноября 1999 (Там, в истории, будет одно неприличное выражение, но без него, извините, не обойтись). Когда я был юным аспирантиком, руководителем моим была солидная, заслуженная дама-профессор по фамилии, скажем, Левина. А за пару лет до меня под ее же руководством защищался немолодой уже человек, Борис Петрович Р. Туговатый на ухо и поэтому с громовым голосом. Необыкновенно рукастый, всю жизнь просидел он в разных местах на инженерской должности, и, в конце концов, все законы приличия говорили, что ему надо сделать диссертацию. (В науке, кстати, он ни бельмеса не соображал). Перед самой защитой он почему-то стал сильно ругаться с Левиной. В самый день защиты утром он помчался к художнику забирать плакаты (тогда слайды на защите считались дурным вкусом). А Левина, придя на работу, узнала, что заседание Ученого совета по защитам внезапно по техническим причинам переносится в другой корпус. Она позвонила Р. домой и попросила ему передать, что будет его ждать в этом другом корпусе. Короче, из-за чертова художника Р. на свою защиту опоздал. Прилетает на такси в институт и не знает точно, в какой комнате собрался совет (сам Р. работал в здании на другом конце Москвы). Начинает, как безумный, носиться по незнакомым этажам, весь увешанный, как елка, своими плакатами. А Ученый совет, немного подождав, начал слушать другую защиту (тогда было 2 защиты в один день). К столу вышла какая-то пигалица и замогильным голоском начала речь. Тем временем Борис Петрович, перематеривший Левину и всю ее родню и заглядывавший во все дверные щели подряд, доходит, наконец, до комнаты, где идет защита. Приоткрывает чуть-чуть дверь, как и все прочие двери ранее, прислушивается. Ничего такого не слышит. Видит сбоку только заднюю часть комнаты, где на отшибе сидит один наш аспирант и осторожненько читает лежащий на коленях "Крокодил". И тут, увидев, наконец, хоть кого-то, кого он знал, и совершенно не подумав, что в этой тихой комнате может еще кто-то быть, Борис Петрович с порога рявкнул своим фельфебельским басом: - ГДЕ ЭТА ТОЛСТОЖОПАЯ БЛЯДЬ ЛЕВИНА? Весь убеленный сединами и увенчанный титулами Ученый совет чуть не грохнулся в обморок в полном составе. Через полсекунды, ввалившись со своими плакатами внутрь и увидев своих слушателей, еле удержался на ногах и диссертант Борис Петрович. Но больше всех растерялся председатель Ученого совета, который вдруг приподнялся и, указывая на посиневшую Левину рукой, молвил: - ДА ВОТ ЖЕ ОНА! Историю рассказал(a) Филипп
