[Предыдущая история] [Следующая история]
29 августа 1999 МОЯ ПРОЛЕТАРСКАЯ ГОРДОСТЬ (философское) Работаю я в некоем крупном гос. предприятии, располагающемся в огромном комплексе, где этих предприятий до хрена всяких. Работаю, в принципе, сборщиком информации, редактором и переводчиком. Но вчера буквально звонит начальник и желает, чтобы мы с напарником сходили на склад получить бумагу принтеровую и всякую. Дали нам тачку железную пудовую, и мы поперли. Как мы добирались грузовыми лифтами - это предмет отдельного и длительного мата, но, вроде, дошли, получили и начали возвращаться. А бумаги там было значительно больше нашего с ним общего веса (!), потому что где дорожка под уклон - едва удерживали. И вот, ожидая очередного грузового лифта, в котором спускается забавная такая глуховатая старушка-лифтерша, отошел я покурить, оставив напарника с телегою. И вдруг в процессе перекура вижу, что ко мне направляется моя давняя однокурсница, которую, в принципе, не любил я тогда, ну, и сейчас - с чего мне ее вдруг залюбить? Видимо, это взаимно. Но разминуться и глаза опять же взаимно отвести не успели. Пришлось вместе перекуривать. И общаться. Как я понял, она в одной из параллельных контор чем-то вроде секретарши. А морда у меня очень небритая (имидж такой), волосы длинные, на глазу - ячмень (на фингал похожий), джинсы известкой обляпал, пока тачку толкал... И тут начинается ТАКАЯ мне распальцовка!.. Как и контора-то вся ей сосет, и Такой-то у нее на побегушках, и Сякой-то за ней прибирает. И пальцами с метровыми ногтями потряхивает она двухметровой своей белоснежной цигаркою… И вот, уже собираясь уходить, бросается мне через плечо, мол, а ты чего тут и какими судьбами? И я. Глянув на нее исподлобья. Почесав щетину (она у меня черная, жесткая, блестючая - класс!). Подтянув штаны. Сказал: - А МЫ ТУТ… ЭТА… ТАЧКИ КАТАЕМ. (без воскл. знака, так просто, спокойно) И пошел к напарнику, ОЧЕНЬ жалея, что не разит от меня третьеводневошной водкой по 17 рублей. И тут я понял! Я понял, что чувствовал в 17-м году какой-нибудь Сидор, насилуя княжну на им же обкаканном венецианском гобелене! Я понял какого-нибудь Ганса, швыряющего в костер заумные книжки какого-нибудь Эйнштейна. Я понял Анпилова, слушающего выступление акад. Лихачева и комментирующего его. Я понял ПТУшника, ржущего и орущего "Гля! Сиськи!" на сеансе "Легенды о Нарайяме". Я ПОНЯЛ, ЧТО ТАКОЕ - ПРОЛЕТАРСКАЯ ГОРДОСТЬ! Историю рассказал(a) Казмич
