Драма на охоте. Поехали мы как-то на охотбазу «Палашкино», Рузский
район Московской области на лося. Да… Приехали в пятницу вечером, не
так, чтоб очень поздно, еще светло было. Ну, естественно, отметили
прибытие, потравили байки, похвалились друг перед другом холодным и
«горячим» оружием и легли спать, в предвкушении предстоящей охоты.
Утречком дружно встали и поехали. А ехать надо было по шоссе километров
8, затем метров 300 по узенькой бетонке между строениями замызганного и
полуразваленного скотного двора. Там, на пятачке, оставили машины и,
перебравшись через большой овраг, оказались на соседней охотбазе, где
нас ожидал егерь и еще одна команда, которая тоже приехала за лосем.
Надо сказать, что на лосиной охоте, чем больше народу, тем лучше, потому
как проводится она загоном и можно охватить больший участок леса. Ну, и
пока соседняя команда одевалась и собиралась, Витя каким-то образом
успел мгновенно с ними познакомиться, не менее мгновенно сдружиться, а
также успел основательно похмелиться с обретенными друзьями. Да так, что
когда он вышел к нам на свежий воздух, стало ясно, что на номере он будет
опасен, не ровен час перепутает соседей с дичью, к тому же у него
начался приступ логореи и остановить его поток мысли было невозможно.
Короче, решение принято - Витю в загон. Ну дальше охота. Мы на номерах,
примерно человек по восемь от каждой команды. Егерь, человек пять
местных и Витя загоняют на нас дичь.
По правилам загон не должен быть громким, то есть загонщики должны идти
не таясь, но и не особенно шумя, чтобы дичь, плавно стронувшись,
передвигаясь перед ними, медленно вышла на номера. Как Витя шел - это
была песня, впрочем и шел он с песней, орав что-то невразумительное
дурным, немузыкальным голосом, ломая валежник, утопая по пояс в снегу,
вырывая с корнями мелкий кустарник, падая и героически поднимаясь. Это
был подвиг в его состоянии, да, впрочем, и в трезвом тоже. Лоси вылетели
с оглушительным треском, ломая кусты и валежины. На минуту мне показалось,
что это Витя, заряженный какой-то чудодейственной энергией, ломает лес и
мчится на нас. Но слева и справа от меня раздались выстрелы и через
некоторое время - Готов! , …. Готов! Ну, а дальше пятьдесят капель «на
кровях» и начали разделку - дело трудоемкое и хлопотное. Но где же Витя?
Вити нет, начали подумывать, не упал ли где в загоне в яму, не застрял ли,
может, пора идти искать, но нет, вот он, наш герой, веселый и все еще
пьяный. Подошел из леса и ласково смотрит на нас, потом взгляд
его опускается и улыбка медленно сходит с лица, е-мое, а чьего ж лося я
разделывал?! Мы как могли утешили мясника-энтузиаста и потащили добычу
к машинам. А там нас ждал сюрприз. Местные скотники, очевидно доведенные
до крайности невыплатой зарплаты, и в этой связи вынужденным сухим
законом, решили открыть для себя новый источник финансирования в виде
заезжих охотников. Для этих целей поперек узенькой бетонки был поставлен
трактор типа «Кировец», объехать который не было никакой возможности.
Мозговой штурм, объединенные инженерные знания и сметка автомобилистов
помогли нам завести трактор и подвинуть его, правда, подвинули неудачно,
в необъятное навозное озеро, но это мы не нарочно. Дальше, проехав
метров двести, первая машина, за рулем которой сидел Витя,
останавливается. Мы все выходим, подходим к Вите. Коварные скотники
решили, очевидно, не полагаться на случай. Посреди бетонки, перекрывая
ее от края до края лежит огромная, ну очень большая, не меньше кузова
«Камаза», куча навоза, причем свежая, дымящаяся. Свернуть с бетонки нет
никакой возможности, ее высота сантиметров сорок, а за ее пределами,
несмотря на зиму, море разливанное того самого навоза. Но идти кланяться
к скотникам не хочется. Размышляем…. Витя, ты разгонись, - у тебя машина
тяжелая (Вольво-фургон), ты проскочишь, а мы за тобой. Витя, с сомнением
глядя на кучу, садится в машину, разгоняется - удар, затем какое-то
утробное чмоканье и Витина машина прочно садится на вершину. Вид у кучи
стал какой-то самодовольный, светящийся глубоким удовлетворением, потому
как Витин красный Вольвешник стал напоминать вишенку на торте. Делать
нечего - надо толкать, но Витя от волнения черезчур сильно газует, его
меняют за рулем, и он, на свою беду, становится толкать собственную
машину в аккурат за задним, левым колесом, чего делать не надо никогда,
а уж если вытаскиваешь машину из навоза, так просто категорически.
Но все кончается удачно, правда, Витя на базу едет в своем красном авто
совершенно один-одинешенек. Ну а дальше - печенка, охотничьи рассказы,
кто куда стрелял, да чего видел, да где побывал.

Конец истории рассказал мне сам Витя. Во-первых, его выставили из
гаража. Гараж общий, теплый, а там стоит Витина машина и воняет, причем
воняет это мягко сказано, на второй день Витя нашел под машиной дохлую
крысу и до сих пор уверен, что убил ее запах навоза. Ну, естественно,
соседи по гаражу взмолились, сделай хоть что-нибудь.
И Витя приступил: три раза он посещал автомойки - не помогло, купил
пять пузырьков шампуня, с помощью жены и сына драил машину в течение трех
дней - не помогло, по большому блату попал на автомойку, где моют машины
депутатов и правительства, - не помогло…. Он мучился с машиной два
месяца. И тогда он принял решение, достойное настоящего мужчины и
охотника - продать машину. И продал, уж не знаю каким образом и за
сколько, но, думаю, без французских духов тут не обошлось.

Куда нам до кадета? но уж больно свербит рассказать историю, поведанную
мне, бойцу первого года службы, дедушкой СА Олегом Ивановичем Лупу.
Итак, полк радиоразведки. Середина 80-х. Ночь. Дежурный по роте
сотоварищи предается распитию вина и безудержному блуду с ткачихами
ближайшего завода. Все отлично, но дежурного тянет на подвиги и высокие
поступки. Под влиянием спиртного быстро зреет свежая идея: одна из
хмельных и обнаженная до упора ткачиха ставится на тумбочку дневального,
по уставу украшенная повязкой и штык-ножом. Сам дежурный со скоростью
хуевой ракеты бежит к "земеле" из соседней роты. пригласить оного и
удивить, тассказать, диковиной дисциплиной и уставным порядком.
Как и следует предположить, в это время роту посетил с обходом
Зам.Дежуроного по части. Вид пьяной в дупель и явно несвежей ткачихи
удивил майора меньше, чем поступившей от оной доклад, что, мол, в ваше
отсутствие, герр майор, никаких происшествий не случилось и т.п.
Дежурный по роте был помилован только за то, что девица сделала доклад.

Рассказываю со слов приятеля. История произошла в середине славных 80-х,
запомнившихся народу не только мирным алкоголизмом, но и тотальным
дефицитом всего, чего только можно. В нашем северном городе большой
популярностью пользовался (впрочем, и сейчас пользуется) хоккей с мячом -
или "бенди" по модному. На один из матчей местной комнады и отправился
поболеть герой нашей истории. Когда одна из атак хозяев стадиона
увенчалась голом, он в едином порыве с многотысячной толпой сочувствующих
фанатов подбросил в холодное северное небо свою шапку. Норковую.
Дорогую.
Уходил герой нашей истории со стадиона, печально нахлобучивая на
незадачливую голову шапку из кролика, подозрительно озираясь по сторонам
и негромко изрыгая проклятия в адрес коварных любителей спорта.

Буквально сегодня видел. На заднем стекле автомобиля наклейка:
"ЭТОТ ЗАД СТОИТ ДЕНЕГ".
Интересно, водила задумывался о двусмысленности текста?

Случилась эта история в Алмате, героями стали люди очень солидные, и
занимающие не последние посты в Вооруженных Силах Республики Казахстан.
В общем так. Приехал с проверкой в одну часть генерал (так как в истории
встретится еще один генерал, назовем этого проверяющего К.) со столицы.
Проверил значит все, чин чинарем прошло, и пришло время его провожать.
Вызвались это сделать генерал С. и один полковник (большой души человек,
ну это я к слову). Сели в генеральскую машину, как положено на задние
сиденья, а впереди соответственно водила и старлей один. Приехали на
вокзал. (В Алмате есть вокзалы Алматы 2, который расположен в центре
города, и Алматы 1, который стоит на окраинах. И все поезда, отъезжающие
с Алматы 2, неминуемо минут через 20 прибывают на Алматы 1). Приехали
они на Алматы 2. До отхода еще минут 10 есть. Забрались полковник и два
генерала в вагон и засели там общаться :).
Старлей с водилой прогуливаются по перрону. Тут значит до отхода минута
остается. Никто не выходит из вагона. Тут проводники позакрывали двери и
поезд благополучно поехал. Старлей с водилой охреневают, бегают, ищут,
неужто пропустили, к машине сбегали. Никого. Чего делать-то? Тут им в
голову приходит идейка, что быть может, времени для общения мало было,
и поехали они провожать до Алматы 1. А билеты проверяют только после
выезда со второго вокзала. Попрыгали в машину значит они, шутка ли,
полковник с генералом исчезли. А до первой алматы ходу примерно по
запруженным городским улицам с полчаса. Плюнув на светофоры, помчались
они. Как они ехали отдельная история, спасал их ментовской номер машины
и милицейская форма.
Прилетают на вокзал, заскакивают на перрон, поезд стоит, бац в вагон
залетают, в купе, а там....... сидит один генерал К., которого
собственно и провожали, и газетку почитывает. А, где мол, господин
генерал, другой генерал? Да вышли они, отвечает, еще на второй Алмате
вылезли.
Абсолютно ничего не понявши вылезли они на перрон. Неужели проебали
генерала с полковником? Чудятся им уже перевод в отдаленные гарнизоны и
тому подобные перспективы.
Звонят в часть, докладывают оперативному, так и так, генерал с
полковником таинственным образом исчезнувши. Из трубки мат перемат, ты
где ";;%:: ходишь, вас на том вокзале они ждут, сто раз уже звонили.
Нихрена не понявшие водила со старлеем таким же ходом прут назад. Там
стоят исчезнувшие, и усы у них от смеха топорщатся. С юмором восприняли
ситуевину. :).
А дело было так. Выходя из вагона, генерал С. предложил полковнику
пройтись в пивную, что за вокзалом. Недолго думая, заставили они
проводника открыть противоположную дверь в тамбуре и, вылезши, направились
в пивную, где опрокинув по кружке, вышли на перрон, и увидели, вернее ни
хрена не увидели. Остальное вы уже в курсе. :).

Было это на первом курсе военного института.
У нас в туалете, в роте, от сильного ветра вечером разбилось окно.
Начальник курса, пришедши утром, обнаруживает это и строит курс.
Выходит он на середину строя и происходит такая речь:
- Кто разбил стекло в туалете?
А ему ответ из строя:
- Полтергейст!
На что наш начальник изрекает коронную фразу:
- Курсант Полтергейст, выйти из строя на два шага.

Курс очень долго отходил от смеха, а начальник так ничего и не понял.

У одного моего старинного друга крайне интересная работа. Вместе с
холодильной секцией-вагоном он объездил уже все или почти все города и
веси нашей Родины, и, естественно, в каждом городе и, тем более, веси,
его встречали разнообразные ситуевины, в диапазоне от смертельно опасных
до просто угарных. Свежий пример:
"…Едем мы, значит, в Казахстан. Ну рейс как рейс, только, единственное -
таможню проходить надо. Левака нет, все спокойно, но казахи-таможенники
все грузовые помещения опечатали и на замок до самого склада - х#й
снимешь. И как назло, ребята в чалмах набежали: "Кусять есь? Прадай,
слишь?". Ну голодают ребята - а у нас бизнес пропадает. Чувствую - все
возьмут, что ни дай, только дать нечего. Гляжу на них из-за форточки
зарешеченной, аж даже жалко стало - то ли их, то ли себя. Тут мне
приходит в голову - наш НЗ, два мешка картошки!! Но ее даже не выкинуть
никак.
…Так и стояли - Леха у решетки, а я в сортире. Он орет - "Одно очко -
сорок рублей! Деньги вперед!", получает деньги и уже мне: "Диня -
педаль!" Я нажимаю педаль, целое очко картошки смывается очередному
этническому казаху в мешок, сороковник получен. "Следующий!"

О том, как узбеки свинью резали...

Рассказали мне эту историю в Ташкенте. Рассказчиком выступал узбек, в
свое время при СССР служивший где-то на Украине. Тогда их было три
товарища, все с одного кишлака. Значит так, заставил старшина свинью
зарезать по случаю приезда ОЧЕНЬ высокого начальства (генералов
каких-то). И старшине ничего на ум лучше не пришло, как поставить на это
мокрое дело двух узбеков, которые диву давались, что такие звери в природе
существуют.
К тому же коран не велит... Но деваться некуда...
Все остальные - на плацу, идет генеральная репитиция парада...
Наши двое мокрушников (назовем их Абдулла и Баходыр) держут свинью за
ошейник на заднем дворе, спорят, кто дело начнет... зверь-то здоровый,
бараны поменьше будут...
Решили - один садится на свинью сверху, на спину, ну... и как барану,
ножом по горлу. Второй вроде как на подстраховке. Начинают действия...
Абдулла садится сверху и задирает свинье морду... Но свинья попалась,
видимо, с характером, начала его скидывать с себя, а так как животное
было немаленькое, все это грозило серьезными последствиями. Баходыр,
стоявший сзади и наблюдая то, что какая-то там свинья может нанести
увечья его кенту, недолго думая, хватает запасной нож (лезвие см 20-25)
и со словами "Ах ты сука!!!" вгоняет его по рукоятку под хвост
несчастному животному. Свинья, натуральным образом взбесившись, рванула
в галоп с диким визгом. Естественно, с Абдуллой на спине, который так
перепугался, что схватил ошейник покрепче и вжался сверху в бегущее
животное.
А животное тем временем выбегает на плац, разгоняет толпу солдат и
каким-то образом залетает в штаб, где расстояние между косяками было
довольно узкое... Потом ребята измеряли и головы чесали, как смогла-то?
Залетела, значит в штаб, где уже накрывают стол, наведен порядок, и
начинает все там натуральным образом переворачивать. Прибежавший на шум
старшина, суровый мужик, но не особенно умный (см. выше) с ходу разряжает
всю обойму "макарова" в голову свиньи. Та, конечно, успокоилась,
померла. Узбеку, находившимуся в состоянии сильнейшего шока, дали 200
грамм и стали думать, как ее выносить. Попробовали - не выходит.. Кто-то
особо одаренный предложил, давайте по частям. Так и решили, разрубили ее
на куски, и к выходу. Тут забегает парень из КПП с испуганными глазами.
Генералы на подходе, а тут... мясо, кровь рекой... В конце концов
каким-то образом отмазались, уж не знаю что навыдумывали, только старшина
после всей этой бодяги свинину есть перестал.

Историю мне рассказала мама. Произошла она в далекие восьмидесятые годы
с одной ее подругой, муж которой имел пристрастие к аквариумным рыбкам.
Если кто не в курсе, кормили их часто такими маленькими червячками,
которых надо было поддерживать в живом состоянии путем частой смены воды
в резервуаре.

Так вот этот самый муж нашел гениальное решение - держать рыбий корм в
сливном бачке. А что? В самом деле, вода там всегда проточная - одной
головной болью меньше. И все бы замечательно, да забыл этот любитель
рыбок предупредить о своем замечательном открытии супругу.

И вот приходит эта самая подруга как-то раз на работу чернее ночи. Мама,
разумеется, сразу к ней с распросами - что да как. А та ей таким
доверительным тоном и говорит: "Что делать - ума не приложу... В
последнее время как ни схожу в туалет - в унитазе черви красные! И как
мужу признаться..."

Поохав и поахав, мама уговорила тогда подругу таки "признаться мужу во
всем".
;-)))

История не то чтобы очень веселая, но интересная, к тому же правдивая,
ибо сам был свидетелем если не ее самой, то последствий. Рассказал отец.

Чтобы читатель "приникнулся атмосферой" отмечу, что происходило все в
конце 80-х, когда для советского моряка загранплавания на свете мало
чего было дороже его внешнего паспорта. А вещь это была очень, я бы
сказал, хрупкая и нежная, и лишиться ее в общем-то ничего не стоило.
Взглянул косо на помполита - и готово...

Теплоход из Одессы зафрахтован отвести хлопок из Румынии в Турцию. На
траверзе - Босфор, раннее утро. Пред очами капитана появляется судовой
врач:
- Михалыч, в трюме ночью какой-то шум (каюта врача имеет с трюмом общую
  переборку)!
- Предупреждал тебя, Саныч, - не мешай димедрол с медицинским спиртом.
- Так не пил вчера вообще...
- Ну ладно...

Боцман с парой матросов открывают трюм и некоторое время всматриваются в
плотно упакованные тюки с хлопком (каждый где-то пол-метра на пол-метра
на метр). Кроме хлопка вроде ничего.

Капитан:
- Саныч, а по поводу этих, глюков, ты давно проверялся?...
Судовой врач испаряется c мостика...
	
Той же ночью... Вахтенный на мостике пялится в темноту. Место
оживленное, на маленькую рыболовную шхуну, стоящую на якоре с подсевшими
аккумуляторами (т.е. без огней) налезть - раз плюнуть. Вдруг на баке
загорается небольшой огонек. Вахтенный начинает материться, потому что
даже маленький огонек убивает его ночное зрение на добрую минуту, и вся
команда это хорошо знает. Вызывается вахтенный матрос, который и топает
разбираться с огоньком.

Локализовав источник огонька, матрос начинает понемногу удивляться, так
как обнаруживает, что в каморке аварийного дизель-генератора сидит пара
совершенно незнакомых ему мужиков и смолят сигарету на двоих. Стряхнув
удивление и проорав в сторону мостика чтобы присылали подкрепление,
матрос вступает в неравный бой, который быстро заканчивается его
победой, - мужики сопротивлялись как-то вяло. Поднятый среди ночи
капитан, обуянный всеми человеческими эмоциями сразу (кроме, пожалуй,
радости), проводит дознание и обнаруживает, что это всего-навсего
румынские беженцы, пытающиеся добраться до Турции. Они каким-то образом
просочились на корабль в румынском порту и ухитрились спрятаться от
погранцов и таможенников (не считая команды судна). Капитан обещает всем
вахтенным на трапе страшных этих самых...

Ситуация нервная, - судно скоро войдет в турецкие территориальные воды.
Иметь при этом на борту людей, не занесенных в судовую роль - нет,
капитану такие осложнения характеристику не красят совершенно.
Разбуженное по радио пароходство отвечает гневным ревом, -
"Что, какие-такие беженцы из соцлагеря, таких не бывает, всех сгноим,
разворачивайтесь, мать вашу, не дай бог турки обнаружат...". Рулевой
перекладывает штурвал на 180 градусов, турецкие погранцы остаются слегка
в непонятке, да и хрен с ними...

Три дня спустя. Солнце, Румыния, пограничный катер с двумя смешливыми
офицерами местного КГБ подваливает к борту, туда спускают двух совсем не
смешливых румын, рулевой перекладывает штурвал на 180 градусов...

Еще четыре дня спустя. Турция, порт, причал, утро. Ленивые турецкие
грузчики к работе приступать не собираются, очередь еще не дошла, да им
и вообще не к спеху. Команда знает, что разгружать их будут минимум две
недели, скорее больше, но сильно об этом не плачет. На мостике
появляется судовой врач. Капитан заметно напрягается, предчувствуя
недоброе. Врач, почти плача:
- Михалыч, шум в трюме...
Капитан хватает со стены огнетушитель: "Убью гада!".

Вся команда, вооружившись пожарными баграми, собирается вокруг трюма.
Крышка трюма съезжает в сторону, и перед глазами моряков предстает
компания из двадцати румын, которые сидят на тюках с хлопком и что-то
жалобно лопочут. Тюки с хлопком, как оказалось, были сложены румынскими
грузчиками в подобие катакомб, где и ютилась вся эта компания беженцев,
включая двух идиотов, которые не смогли без курева. Вылезли "на
поверхность" они по простой причине - кончился запас воды. Не
рассчитывали они, что теплоход будет ходить туда-обратно. Опять же,
из-за тех же двух идиотов...

Ситуация уже совсем хреновая. С точки зрения турок, лишних людей на
борту нет - турецкие погранцы румын не нашли, хотя трюм и открывали.
Пароходство уже не рычит - само валидол глотает, но капитан ясно
понимает, что сдать румын туркам значит водить всю жизнь буксир по Лене,
если не хуже. Отпустить их с судна по-тихому не получится - за советским
судном турецкие погранцы смотрят в оба.

Но в то, что хуже быть не может, верят только пессимисты. У одного из
румын начинается аппендицит. Капитан - врачу: "Будешь резать!". Врач:
"Я ж терапевт, я не хирург, он у меня умрет под ножом, - не буду
резать!". Пустынный причал залит солнцем, турецкие грузчики разгружать
судно пока не собираются...

И спокойствие мирного турецого порта взрывается. За борт вываливаются
грузовые стрелы советского теплохода, и команда, работая на мате,
распечатанном "представительском" капитанском запасе благородных
напитков и остатках медицинского спирта, работая круглосуточно в три
смены, при 40-градусной жаре днем и в свете прожекторов ночью,
перекрывая все возможные нормативы, в два с половиной дня своими силами
вываливает на причал содержимое всех трех трюмов. Под надзором боцмана
разваривается стенка пустого танка для питьевой воды, туда запускаются
все румыны, включая накачанного морфием больного, танк заваривается
снова...

Судно без проблем прошло турецкую таможню. Больного румына на его родину
вернули живым, хотя стало ли ему от этого лучше - непонятно. Капитан и
3-ий помощник (ответственный за прием/передачу груза и проворонивший
архитектурный шедевр румыских грузчиков) лишились загранпаспортов.
Команду теплохода разбросали по другим судам....

Мораль - курить вредно!

Проголосовало 650 человек(а)